редой событий, которые в итоге приведут их к разгадке величайшей тайны. Известна она лишь избранным. А ветреное человечество, возможно, ещё не готово её принять. Но часы истории уже неумолимо отсчитывают мгновения до жестокого финала, а между тем, в схватке добра и зла уже гибнут те немногие, кто знают истину.
Все события и лица, описанные в книге, являются вымышленными. Любые совпадения с реальностью, не более чем случайность.
Относительность новизны,
В череде ночных отражений.
Ты найдёшь дорогу к себе,
Через зеркало сновидений.
Пролог
Ленинградский вокзал. Москва. Декабрь, 1940 год.
Он смотрел на неё и его голубые глаза были полны слёз. И как он ни старался, никак не мог с ними справиться. Непослушные капли, они сами наворачивались на глаза и стремительно падали вниз, стекая по щекам. Горечь предстоящей разлуки душила его изнутри и противный комок уже начал сдавливать горло. Но даже в такой ситуации его девушка оставалась невозмутимо спокойной. Она была как всегда такой красивой и гордой, несгибаемой и непоколебимой. Он даже не мог порой поверить, что женщина может быть такой.
Молодые люди смотрели друг на друга вот уже несколько минут и никто не решался сказать то последнее слово, которое навсегда решит их дальнейшую судьбу. Молчание становилось всё тяжелее и, казалось, что конца этой пытке не будет никогда.
Ещё с того самого дня, когда он только впервые увидел её, он знал, что она его судьба, что им на век суждено быть рядом, с того самого момента, как только в первый раз прикоснулся к её руке, как впервые заговорил с ней, посмотрел ей в глаза. Именно в них он увидел всё то, что и произошло впоследствии с ними. В этих зелёных предательских, но таких красивых глазах он и увидел тот огонёк надежды, который теплился в его душе все эти годы. А может, это ему просто показалось. Но он не пожалел об этом не на миг, пока был с ней. Зная о том, что в любой момент может её потерять, и эта девушка может просто исчезнуть из его жизни, уйти как уходят, когда приходит время. Но, возможно, это был только ему одному принадлежащий страх. Он знал, что это может произойти, но, наперекор всему, продолжал верить, любить её и бороться со страхом, отдавать ей всего себя без остатка, дарить ей цветы, водить в кино, баловать сладостями, окружать любовью. Как мог он жить с такой ношей? Как мог продолжать их отношения, зная правду? Почему ни разу не открылся ей в этом? Просто не заговорил, просто не рассказал ей обо всём? Может было бы намного легче расстаться? Никаких терзаний и угрызений совести, никаких скребущих на душе кошек! Почему? Он стоял и думал об этом, потому что не знал что сказать, не мог найти слова. Хотелось разрыдаться, закричать, разодрать руками грудную клетку и выпустить бедное, безумно бьющееся и стонущее от боли сердце на свободу, а потом бежать, бежать куда попало, не разбирая дороги. Бежать до тех пор, пока силы не оставят его и он не упадет на землю, истекая кровью. И может только тогда, стало бы легче. Легче умереть…
Душа ныла, как же ему хотелось на всё наплевать и броситься ей в объятия, прижать к себе, целовать и не отпускать никогда. Как он хотел быть с этой девушкой, несмотря на все пророчества и проклятия, быть единственным в её жизни. Он знал как холодно она на это отреагирует. Но за эти несколько лет их совместной жизни он прекрасно изучил её характер, знал что это всего лишь маска, защитный рефлекс организма на экстремальные ситуации. А то, что творилось в её душе сейчас, ему и без всякой магии было известно. Это была бомба с часовым механизмом, которая взорвётся, как только они расстанутся и поезд Москва-Ленинград начнёт уносить её прочь. Реки горьких слёз, бессмысленные теперь письма. Зачем им всё это? Зачем им такие мучения? Сердце забилось ещё чаще, хотелось крикнуть на весь вокзал: «Не уезжай, останься, я же люблю тебя!, – но что-то останавливало, что-то не в душе, не в сердце, а где-то в глубине разума, как игла укололо. – Стой…» – любовь двух сердец разлеталась, как осколки разбитой вазы.
«Господи, прости меня! – подумал он. – Я так люблю эту девушку, люблю больше своей жизни, я так хочу остаться с ней! Но этому уже никогда не дано свершиться, ибо то, что предначертано судьбой, не переделать, не исправить и не изменить. Судьба! Какое же это абстрактное слово. Никто никогда её не видел, но все почему-то в неё верят, как заколдованные».
В памяти сразу всплыли слова, какого-то философа, что «всё, что мы – люди делаем в жизни, впоследствии называем судьбой, даже не подозревая, что всё это дело рук наших».
Мысли роились в голове, все они как-то перепутались. Только сейчас он вдруг вспомнил, что на улице декабрь, и что стоит он с распахнутой шинелью на лютом морозе. Пальцы рук уже полностью закоченели и почти не слушались. Он попытался их размять – тщетно. Девушка тоже замёрзла и это было заметно по её покрасневшему носику и щёчкам. Но что такое нещадный мороз, когда рушится счастье? За те три минуты, которые прошли после того, как он догнал её почти у самого вагона и окликнул, они не произнесли ни слова. Лишь долгий печальный взгляд, да слезинки, замерзающие на щеках, и много-много мыслей, воспоминаний, и память, от которой не скрыться даже в самом далёком