растворе, и надежно закреплено. Не пошевелиться. Голову сжимает обруч с пронзившими мозг электродами. Но разум… Разум свободен.
Вдох, выдох.
Оставленная лаборантом глубокая круглая рана в подреберье зарастала, распространяя по всему телу волны тягучего тепла и тупой, густо-малиновой, пульсирующей боли регенерации. Крошка отстранилась от этого привычного и даже ласкающего ощущения боли – тело само знает, что делать. А она пока отдохнет, ощущая себя маленькой капелькой, укрытой где-то внутри её собственной головы, за глазами. Капелька прячется, сжимается и самым кончиком длинного хвостика боязливо трепещет, касаясь вздрагивающего сердца. Вдох, выдох.
«Крошка, ты готова? Я вижу: рана уже зажила».
Проверка всё ещё продолжается, и впереди самое трудное. Крошка всхлипнула, но тут же почувствовала, что Джи взял ее всю целиком в теплые фантомные ладони, успокаивая и ободряя.
«Да, я готова».
«Найди Вика».
Крошка выпустила мысленный скан, облетая по спирали подземные этажи базы и лаборатории – всё было серым в ментальном зрении. Светящиеся ауры людей и ажлисс… Казармы, гаражи, столовые и мастерские… Дальше! Многоцветье огоньков живых существ, глухое эхо андроидов и предметов, абрисы помещений и зданий. Императорские покои, жилые секторы, офисы и служебные помещения…
Еще дальше…
Арена, полигон, станция подземки, дорога в город… Люди, животные в парке… Выше…
А! Над полигоном висит маленький флаер, и в нём – мягкая и привычная аура Вика, секретаря императора. Крошка безмолвно окликнула его, тронув волоконцем мысленного контакта.
«Привет, Крошка! – отозвался Вик. – Уже? Начинаем?»
«Да».
«Следуй за мной!» – Вик медленно полетел прочь.
А её тело вдруг захлебнулось и выгнулось дугой, будто заживо сгорая в раскаленной магме, в которую превратился электролит. Крошку затопила жгущая боль, взрывающая тело и голову. Крошка металась, пытаясь улететь вслед за мыслью. Тянулась и билась, но не могла вырваться. Она была прикована намертво.
«Мысль свободна», – говорил Джи. «Прими боль, – говорил Джи. – Пропусти боль сквозь себя, стань болью, и она поможет тебе, подтолкнет вдаль. Освободит скрытую силу».
Но Крошка не могла. Боль не освобождала. Этот кошмар выедал тело изнутри и снаружи, а она билась в своей материальной оболочке, обгорала бабочкой в костре. Крошка чувствовала Джи совсем близко: протяни руку – и коснешься. Он мог бы помочь! Но Джи закрылся. Она должна сама.
«Ищи Вика!» – ударило мысленное напоминание.
Вик потерялся. Она забыла про Вика. Крошка тянулась к Джи и не могла выбраться. Не могла прорваться сквозь монолит ужаса, раздавивший её волю, силы и желания. Остались только страх и боль. И она, сжавшись в маленькую песчинку, безвольно упала во всеобъемлющий мрак…
Тьма неслышно зажурчала стекающим электролитом, обнажила мокрую холодную кожу и ушла. Крошка очнулась и сразу же задохнулась слезами под маской. Тестер пережёвывает её вот уже десять лет, а она всё не привыкнет! Непроизвольно дернулась всем телом, пытаясь вырваться из пут. Проверка закончилась, но боль продолжала вгрызаться в тело и душу, перемалывая каждую клеточку. Крошка заметалась мысленным сканом, нашла Джи – и он ответил, обволакивая ее любовью и нежностью. Пустил её к себе и мысленно обнял, окутал своим сознанием. Внушением спрятал боль, согрел, замещая реальные чувства её тела фантомами ощущений.
– Хакисс, результаты такие же, как и полгода назад, – Джи снял с её лица маску и убрал ментальное воздействие. – Ты уже достаточно опытная, но никак не хочешь сделать последнее усилие, чтобы выпустить скан в полную силу.
Крошка всхлипнула. Опять она его подвела! И быстро взглянула в синие глаза императора, боясь смотреть сканом.
– Зачем ты паникуешь? – Джи подвинулся, пропуская к тестеру лаборанта и благожелательно склонил голову. Темная прядка волос соскользнула на высокий лоб. На базе император сохранял свой естественный внешний вид молодого худощавого мужчины. Только высокий рост и правильность черт лица выдавали в нем ажлисс. В облике солидного ширококостного дядьки с вечно-седеющей бородкой – Императора нашего, Живого Бога и Отца народов – Джи появлялся только на официальных мероприятиях. – Ничего же страшного не происходит, ты не можешь умереть в тестере. И даже если умрешь, то это не смертельно, – тонкие губы Джи едва дрогнули, обозначая улыбку.
Хакисс отвела глаза, пытаясь собраться с мыслями, с силами. По голому телу пробежал озноб. Он назвал её Хакисс, не Крошкой, значит, действительно всё совсем плохо.
Чаша тестера бесшумно повернулась и встала вертикально. Лаборант ослабил крепления, и Крошка ступила неверными ногами на скользкий пол. Дрожа вытерла слёзы и уткнулась лбом в грудь Джи. Он не любит, когда она плачет.
Джи выдернул у стюарда мохнатую простыню и отослал его за обедом. Завернул Крошку с головой в уютное тепло и подхватил на руки.
Крошка расслабилась и положила голову императору на плечо. «Прости, у меня