Свободный художник. Наталия Николаевна Антонова

Хотя, что такое свобода?

      Живопись была смыслом её жизни. Это была своего рода одержимость – свойство любого большого таланта.

      Жила она где-то там высоко в запредельном мире своей души.

      И живопись была то ли отражением этой сложной духовной жизни, то ли наивысшей её концентрацией.

      Глядя на лицо Виктории, на её фигуру трудно было что-то сказать… кроме того, что эта женщина самодостаточна и независима.

      … Пожалуй, что то же чувство мы испытываем, когда смотрим на пантеру или тигра…

      Но живопись… не умела молчать. Она выдавала её с головой.

      По этим линиям, цветовым пятнам, игре света и тени можно было читать, как по книге её судьбы. И Виктория знала это и не боялась этого.

      Её жизнь вполне устраивала её, вернее другая форма была бы просто неприемлема для неё.

      Она и биографию свою толком не могла рассказать. Ну, это, как река – родилась из маленького родничка и течёт в Вечность. Ни прибавить, ни убавить.

      …………………………………………………………

      Он вошёл в её жизнь случайно. А может быть, и нет.

      Как и все свободные художники, денег Виктория не имела и поэтому, когда не было вдохновения, зарабатывала на жизнь, рисуя в парке карандашные портреты.

      Этого хватало… к тому же не требовало большой затраты энергии и времени.

      … Она как раз читала «Опыты» Монтеня, подставив лицо под лучи нежного сентябрьского солнца, когда рядом раздался весёлый искристый голос, – девушка, а вы времени зря не теряете. Жаль вас прерывать… но может быть, обессмертите меня на холсте?

      –На холсте нет, а на ватмане, пожалуйста, – сказала она, с сожалением закрывая книгу.

      И тут её взгляд столкнулся с его взглядом. Это было нечто удивительное.

      Его глаза не были ни весёлыми, ни искристыми. Они были… высокими, как небо и такими же голубыми и бездонными. Небо бывает таким только в начале осени, в пору зрелости… когда становится трудно оторвать взгляд от его глубины и выразительности.

      Юноша был молод. Ему было не больше 27. Правильные черты лица, полные чувственные губы ещё больше подчёркивали очарование его глаз. Он был прекрасно сложен и со вкусом одет.

      Виктория поймала себя на том, что слишком долго смотрит на него.

      Он тоже молчал и смотрел. Пауза затянулась. И не зная, как прервать её, они почему-то одновременно рассмеялись.

      Виктория нервным движением руки поправила пряди длинных русых волос и взмахнула карандашом. Всё время пока она рисовала, он не сводил с неё глаз.