Е. Ермак

База для убийства


Скачать книгу

ывали “базой”? Может, здесь раньше был дом отдыха или санаторий? Название, конечно, не слишком важно для истории, которая там произошла. Но определенно, имеет значение то, где находилась эта база. В какой части России? Что за люди населяют этот горный, непокорный, дикий и взрывной край? Какое кипящее море омывает эту вечно горячую часть суши? Что это за море такое жестокое, в волнах которого иной раз целая семья может сгинуть?

      Семьи тут большие: пять-шесть детей не такая уж огромная редкость! Еще племянников с собой возьмем, друзей их прихватим – почему нет? Хороший солнечный денёк, выходной, чистая вода… Ну, как не окунуться? Кто знал, что именно сегодня, в этот самый час волна захотела жертвоприношение: массовое, обильное, со слезами, рыданиями и долгим болезненным послевкусием?

      Пройдет какое-то время. И…

      – А вы что не слышали? Так на этом месте в прошлом месяце столько народу затонуло! Это родственники Магомедовых, ну тех, с нашего села!

      Когда все обменяются новостями и нагрызутся семечек, тогда можно уже нырять в том же месте, на ту же глубину. Зачем? – Ну, а почему нет?!

      В этом краю ценится смелость безрассудная, ненужная, показушная. Ее уважают и восхваляют. Поэтому смертей здесь полно. Несчастных случаев не сосчитать.

      Я не местная жительница, и могу ошибаться, но мне кажется, что отношение тут к смерти проще, легче. Мать лишается ребенка, но потом рожает еще и утешается. Отец теряет сына, а вокруг все по спине похлопывают: “Молодец, джигита воспитал!” И мужчина гордится. Вытирает мокрое от слёз лицо и пытается улыбаться.

      Здесь хорошие красивые места, только сюда никто не ездит. Боятся. А мы с Ниной – студентки, москвички, мы ничего не боимся. Мы и поехали…

      Нина – не обычная москвичка, кожа ее смугловатая, волосы густые, иссине-черные жестковатые кудри. Глаза темно-карие. И неуловимый тонкий восточный налет в образе. Нина – москвичка в первом поколении. Ее родители приехали совсем молодыми в столицу. Родом они из той части российских земель, где большинство коренных жителей исповедуют ислам. В советские времена религия не так мощно туманила людям мозг, население республики охотно покидало свои дома и оседало в городах центральной части России. Родители Нины осели в Москве. И если у них ещё проскальзывали в разговоре гортанные словечки малой родины, то дочка с рождения изъяснялась на безупречном русском. Ну, может быть, некоторые слова и звуки Нине хотелось произнести резче, чем принято. Такой чуть глуховатый глубокий голос тоже привносил монеты в копилку ее непохожести на других коренных москвичей.

      Во мне, наверное, до сих пор говорит зависть к ней, к Нине. Я признавалась ей в этом неприятном для меня чувстве, а она пыталась развеять, разбить мою зависть четкими фактами и аргументами. Но думаю, ей было лестно иметь в подругах ту, что завидует. Зависть приятно щекотала львиное самолюбие Нины.

      На базе никто постоянно не жил. Туда совершали наезды: хозяин, его родственники, гости, просто нужные люди. Там гостили чаще летом, когда море и ветер тёплые.

      База – это вовремя выкупленный участок суши прямо на берегу Каспийского моря. До его вод не надо идти “всего каких-то 5 минут”. База действительно омывалась морем. Два длиннющих пирса, начинавшиеся на территории базы, уходили вглубь далеко от берега. А с других сторон базу окружали высокие бетонные стены, толстые, серые, неприступные.

      Однажды стену, что соседствовала с общим между базой и маленьким элитным поселочком, пляжем покрыли белой краской. В стене была пробита металлическая серая дверь, всегда чуть ржавая от долетавших морских брызг.

      Вид – фантастический! Синее небо, ниже – белая длинная стена, а в ней – узкая дверь. Дверь открываешь, в прорубленном прямоугольнике плещется море. Когда ветер был сильный, а на базе он любил показать себя во всю мощь, мы с трудом открывали эту дверь. “Дверь в никуда”.

      За нею находилась тропинка, каменистая, покрытая лёгким слоем жёлтого песка. Ее окружали колючие растения, что царапали наши ноги, когда мы возвращались с моря на базу. Тропинка переходила в черные, крупные камни, словно ступени, вымощенные силой природы. По ним было удивительно удобно ходить, такие они чуть пористые, словно старая пемза, приятные наощупь.

      Пока один умник с базы нам не сказал, что в дырках этих камней живут змеи, мы наслаждались, ступая по камням. Позже я осознала, что этот умник скорее всего соврал. Может, и встречалась кому змея в этих камнях, но только это было единожды за последние сто лет. Своей байкой он подорвал наше слепое доверие к берегу, наше преклонение перед этим уединенным чудесным местом. До сих пор простить ему не могу.

      Но первое время мы с Ниной чувствовали себя детьми стихии, морскими русалками. Пляжик часто бывал безлюдным. Казалось, он принадлежал нам двоим. Воздух и вода имели почти сходную температуру. Мы шли по желтому песку, с проклюнувшимися на поверхность черными валунами, а море мягко хлестало нас по ногам, заигрывало с нами. Волны в азарте подпрыгивали, окатывая иной раз с головой. Мы прогуливались и изучали пляж, пустующие дома местных богатеев.

      Когда жара слишком донимала нас, мы, не снимая футболки и шорты, забегали