азалось это романтичным, а потому что, до умопомрачения влюбленная в собственного мужа, она ни на мгновение не сомневалась в том , что их судьбы безнадежно переплетены, и что заберет их смерть в один и тот же день, пригласив в тихую обитель райских кущ, где под божественной сенью средь ангелов, они продолжат свое счастливое пребывание до скончания веков.
Ты будешь моим Мастером,– говорила она ему. – А я твоей Маргаритой. – И поэтому прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я. И это не я сказала,– Это сказал он. Только в их Раю было венецианское окно и вьющийся виноград. А у нас будет витражное стекло и розы. Их рай там… А наш здесь на Земле…
Мы будем жить с тобой вечно»,– говорила Маргарита каждый раз, когда ее охватывало непонятное беспокойство, а мечущийся в душе страх парализовывал сознание. Тогда она, чтобы успокоить себя, повторяла, как мантру – вырвать одного, значит убить другого. Забрать одного – значит забрать двоих. В этом было что-то зловещее и колдовское. И Маргарита не раз это чувствовала сама, однако ничего не могла с этим сделать. Это было превыше ее самой. И она была бессильна, что-либо изменить.
Нет Мастера, нет жизни,, повторяла Маргарита. Есть Мастер – есть жизнь, в которой обязательно должны быть розы, как символ и оберег их взаимной любви. «Много, много, много роз,– говорила она Мастеру. И Мастер, предвкушая будущий восторг любимой, в дни уходящей осени посадил розовые кусты и бережно укрыл их на зиму.
Маргарита представляла головокружительное буйство цветочного королевства и почти ощущала их будущий тонкий упоительный аромат. Но холодный декабрь с обильными снегами, все больше и больше наводил ужас и тоску. От нескончаемого снегопада холмики, со спрятанными на зиму кустами, росли, как на дрожжах, и Маргарите казалось, что сад давно превратился в гнетущее кладбище .
Откуда приходят такие мысли,– думала Маргарита, – На это у нее не было ответа. Мысли просто приходили, вводя ее в состояние зловещего и леденящего душу беспокойства. Временами ей хотелось выкорчевать и уничтожить эти кусты, чтобы мысли, наконец, оставили ее в покое. Но Мастер! Мастер… Он ведь так старался, и старался для нее. Надо дождаться… дождаться окончания зимы.
Чтобы не думать о плохом, Маргарита представляла, как наступает весна, как просыпается природа, стремясь к теплу и солнцу, и как волшебное цветение в саду, с разнообразием красок наполняют ее внутреннее пространство . Она создавала в себе красочный мир, играла этим миром, обустраивала его, наполняла, чтобы зловещие мысли исчезли навсегда и больше ее не беспокоили. Она так боялась потерять Мастера. Так боялась. Не признаваясь себе в этом и, стараясь насильно заполнить сознание первой попавшейся радостью, мечтой, желанной удачей, она еще больше усугубляла ситуацию. Искусственная радость, словно пластиковые цветы, не имеющие в себе жизни, мертвым грузом ложилась на душу, все больше и больше вводя Маргариту в боязненный трепет.
Скорее бы ушла зима и наступило бы лето с пьянящим запахом роз…
Именно об этом думала Маргарита, когда в дверь кто-то постучал и она, удивленная
нежданному визитеру, поспешила открыть.
На пороге стоял мужчина лет тридцати. Рваные джинсы, босые ноги в декабрьский морозный вечер. Увидев Маргариту, он улыбнулся.
– Добрый вечер. Извините, ради Бога. Вы не могли бы мне одолжить ботинки? Я Вам завтра верну.
Маргарита посмотрела на его босые ноги. Он подпрыгивал на месте от холода, стараясь , как можно меньше касаться земли.
– Пить надо было меньше, уважаемый, заходите в дом. На вас смотреть страшно.
– Не пьющий я… – войдя в дом и закрыв за собой дверь , сказал гость. – Тут вот отдал… все что мог… бомжу… Он, наверняка , бы не пережил эту ночь.
– А сами пошли просить, понимаю.
– Ну да. Мне вот, вы не откажете, я приличный, интеллигентный. А он, если бы постучался, вы бы ему даже не открыли, или открыли бы , но ничего бы не дали.
– Это почему же,– поинтересовалась Маргарита, которая успела подняться на антресоли и сбросить вниз старые ботинки Мастера.
-Потому что от него воняет потом и мочой. Он грязный, смердящий и пьяный.
– Да, пожалуй вы правы, хотя, кто знает. Возможно и пригласила бы… – Маргарита протянула ему ботинки и теплые носки, – Обувайтесь.– потом вытащила из шкафа старую куртку Мастера и накинула ему на плечи.
– Возвращать ничего не надо.
– Нет, нет, я обязательно верну. Завтра утром. Я знаю, вы будете меня ждать. – Гость натянул на себя носки и надел ботинки.– Я тут наследил, извините.
– Ничего, не беспокойтесь. Идите с Богом..
– Даже не знаю, как Вас отблагодарить. Может что-нибудь сделать для Вас? – Он сверкнул глазами. – Я правда, умею…
– Что вы еще умеете?– с иронией в голосе проговорила Маргарита.– Кроме того, что отдавать последнее первому встречному, а потом самому просить.
– Ну зачем Вы так. Отдавать последнее очень