/p>
– Так нас ведь и вправду нет. А были, нет ли… Какая уж теперь разница!
Василий Васильевич Меркурьев из окна машины смотрел, как ноябрьская Балтика катит тяжелые, ртутные, волны – до самого горизонта, до неба. Песчаные пляжи залиты серым дождём. Должно быть, летом этот песок бывает весёлым, солнечным, горячим!.. Должно быть, на нём приятно валяться и ходить, загребая его босыми ногами. Сейчас он был весь исхлёстан дождём и ветром, и трудно вообразить, что на этих берегах возможны лето и солнце.
Василий Васильевич вздохнул.
Дорога всё время шла по берегу моря, лишь иногда разросшиеся деревья скрывали его от глаз, но гул – тревожный, неумолчный гул осеннего моря – никуда не исчезал, заполнял собой весь мир, и в голове у Василия Васильевича тоже шумело море.
– В первый раз у нас? – спросил водитель, поглядывая на пассажира в зеркало заднего вида. – Время уж больно неподходящее для отпускников-то!..
– Не первый, – сказал Меркурьев. – Я каждый год тут.
– И всё в ноябре?… – удивился водитель.
– Осенью, да, – подтвердил пассажир. – Я летом отпуск не беру.
– Чего это?!
Пассажир опять уставился в окно.
– Я работаю в Бухаре на газовой станции. Газопровод через пустыню тянем, – пояснил он. – Так от жары этой окочуриться можно, веришь, нет?… Как в апреле начинается каждый день сорок градусов, так жарит до октября. И ни одного дождя! В октябре двадцать пять, это уже подарок судьбы! Поэтому я в отпуск только по осени и только на холодное море езжу, отдохнуть малость.
– Да, – сказал водитель с сочувствием, – тогда понятно. Ну, у нас тут дожди каждый день, наслаждайся!..
Бухарец кивнул.
– А чего в глухомань такую? Твоя гостиница – это ж дыра захолустная!.. Полтора часа едем, никак не доедем. Вроде нефтяники – народ не бедный, можно себе позволить!..
– Да какой я нефтяник? – возразил бухарец. – Я инженер на газопроводе!
– И чего? Нормальную гостиницу не мог снять, вон хоть в Светлогорске! Там по крайней мере культурно, есть где пивка попить, есть где пройтись с барышней под ручку. Чего тебя в самый глухой угол-то несёт?…
Василий Васильевич опять вздохнул. Оправдываться перед водителем ему не хотелось, но он чувствовал, что… должен.
– Я картинки в интернете посмотрел, мне понравилось, – сказал он. – И море прямо под окнами, и маяк, и буковая роща.
– Маяк не действует уже сто лет.
– Так ведь и я не пароход! Какая мне разница, действует, не действует!.. Главное – красиво.
– Красоту, значит, любишь, – заключил водитель.
– Люблю красоту, – покаялся Василий Васильевич. – И пустыня надоела. Хочу, чтоб море и лес. И дождь.
Водитель покрутил головой – чудно!
– Ну, получай свой лес и дождь. Вон гостиница твоя.
Трёхэтажный, узкий, как готический собор, старый немецкий дом с двумя круглыми башенками и черепичной крышей почти терялся на фоне буйных красок осеннего леса. К нему вела узкая дорожка, засыпанная красным гравием. Дорожка петляла по лугу, обходя ручей, и у самой решётки пересекала его по горбатому каменному мостику. Ворота стояли настежь, и похоже было, что они никогда не закрываются.
– Посёлок с той стороны, – продолжал водитель. – На тот случай, если в лесу сидеть надоест!.. Там и кафешка есть, и ресторан «Беккер» приличный, и продовольственный – водочки взять.
Василий Васильевич смотрел в окно и кивал.
– Остановка автобусная в километре, можно и до Калининграда доехать. А хочешь, меня вызывай, я тебе телефончик оставлю! Слышь, бурильщик?
– Оставь, – согласился Меркурьев.
Шурша шинами по красному гравию, машина подъехала к островерхому дому и остановилась. Водитель заглушил мотор, и сразу стало слышно, как дождь барабанит по крыше, как шумит лес, и гул моря тоже надвинулся, словно расширился.
Василий Васильевич вылез из салона, накинул капюшон и выудил из заднего кармана джинсов кошелёк. Водитель уже поставил под чугунный козырёк две его сумки.
– Ну, бывай, бурильщик! Соскучишься, звони, не стесняйся! Покатаю!..
Василию Васильевичу хотелось, чтоб он поскорее уехал.
– День добрый, – пробасили у него за спиной, и бабахнула тяжёлая дверь. – Мы вас ожидаем. Самолёт опоздал?
– Ехали долго, – Меркурьев повернулся.
Крепкий краснолицый старик в вельветовых брюках и твидовой куртке с кожаными заплатами на локтях протягивал руку, вид у него был приветливый.
– Виктор Захарович, хозяин гостиницы. Вы, стало быть, мой гость. Добро пожаловать.
– Меркурьев Василий Васильевич. – Гость тоже протянул руку. Твидовая куртка и вельветовые брюки его поразили – хозяин выглядел точь-в-точь как английский помещик. – Из Бухары.
– Живёте там?
– Работаю. Уже два года.
– Ну, расскажете, –