Но вряд ли сейчас притворяется.
– Но это просто не может быть! – зловещим шепотом выразил свое крайнее изумление патлатый. – Чтобы Маринка и не могла увернуться от удара?! Или взяла и поддалась?!! Ну, не знаю!..
Мне было не до них и не до их разговоров. Но, все же, подумала, что какие же они придурки, если считают, что я добровольно рухнула с платформы, да еще нарочно приложилась головой. Потом мне сделалось легче, вроде как дурнота и головокружение немного улеглись, и тогда сразу же заснула.
– Дорогуша! Ты как? – снова заглянул в комнату Виктор.
– Плохо! – огрызнулась в ответ.
– Угу! Значит, нормально. – Кивнул, сам с собой соглашаясь, и убрался из дверного проема.
И так получилось, что то утро для меня началось с его пакостной физиономии. Я осмотрелась и смогла заметить, что Вячеслава рядом нет. Уже стало легче. Но радоваться по-прежнему было нечему. Понаблюдала стены комнаты, рассмотрела шкаф-купе, кресло в углу, небольшой комод, дальше шло окно, зашторенное милой тюлевой занавеской, а справа от него стол с зеркалом, уставленный всякой дамской всячиной. Очень было похоже, что Вячеслав, и правда, имел жену, а в настоящий момент ее утратил. Вон даже и халатик ее сейчас был накинут на спинку кровати, словно только недавно она его туда положила. Все так. Только я-то здесь причем?
Мне стало так горько, так невыносимо тоскливо, что этот, то ли сон, то ли бред со мной продолжался, что захотелось зареветь в голос, и выть не переставая, пока снова не оказалась бы дома или, хотя бы, в родном городе. Тут я еще вспомнила, что и нахожусь неизвестно где, в каком месте, а не в родной Москве, и это меня доконало. Я не выдержала осмысливания чудовищных неприятностей и начала всхлипывать.
– Эй! Ты там что? – тут же раздалось из-за двери.
Я испугалась, что патлатый снова заявится ко мне в комнату, а там, чего доброго, и второй нарисуется, и поспешно закрыла себе рот кулаком.
– Маринка! Есть будешь? Я тут стряпаю! Подходи к столу, как надумаешь покушать.
Поесть бы надо было. Ведь выходило, что без пищи я просуществовала уже где-то сутки. Но тягостные мысли и переживания никогда не повышали моего аппетита, скорее наоборот. Вот и сегодня голода почти не чувствовала. Да еще и голова сильно болела, и бок, и нога… Я стянула с себя одеяло и посмотрела на ногу. Увидела подсохшую ссадину на лодыжке и огромный синяк на бедре. Потом села, повернулась боком к зеркалу, задрала повыше пижамную сорочку и смогла наблюдать свое отражение с кровоподтеком в половину моей спины.
– Вот это, да! – себя было очень жалко, и чуть снова не расплакалась, но вовремя вспомнила, что мои враги не дремали и вострили уши на любой шорох.
Поэтому посидела на кровати в горестном молчании немного, а потом дала себе дельный совет включить мозги и придумать, как выбраться из всего этого дерьма. Так и подумала, «дерьма». Раньше я таких слов не употребляла. Видно, произошедшие события так на меня подействовали, что словарный запас начал пополняться в зависимости от обстановки.
– Так,