Инны. И даже на небе пронзительными пятнами рассветных лучей.
Его кровь…
Гуртау сжал челюсти ещё раз. Клацнули зубы. Зверь ухмыльнулся окровавленными клыками, пережевывая вырванный кусок кожи. Его кожи…
Лоренс вопил, а тело пробирало парадоксальное наслаждение. Так вот каково это – быть съеденным…
Попытался пихнуть зверя коленом – не тут-то было! Мощное тело гуртау блокировало движение, словно на Лоренса обрушилась бетонная плита. Может, так действовал наркотик, что циркулирует у гуртау в слюне, а, может, сказывалась слабость от кровопотери. Последнее пугало больше всего…
Мощные челюсти оторвались от плеча, оставляя зияющую рану. Зверь глодал его тело по кусочкам, смакуя процесс. Желтые глаза гуртау вперились в переносье, требуя признать поражение. Вертикальные зрачки самодовольно ухмылялись. И Лоренс знал: гадкое отродье метит в шею. Туда, где горячо пульсируют сосуды!
Из последних сил Лоренс вскинул израненные руки. Вцепился зверю в шею, отталкивая отвратительную морду от себя. Боль стремительно сменялась эйфорией. Силы покидали с каждой секундой.
– Браслет, – прохрипел он. – Инна, браслет!
– Я не понимаю! Он не включается! – закричала девушка. Показалось, что она провалилась куда-то глубоко-глубоко. Голос взвизгивал и пропадал, а потом накатывал волной совсем рядом. – Уйди, тва-а-арь!
Зверь дёрнулся, будто от удара, и недовольно расцепил челюсти.
Лоренс повернул голову. Гуртау распустил хохолок ещё пуще и устрашающе зашатал им. Не стоит спорить с хищником, а, тем более, бросать ему вызов.
Отпихнув когтистыми лапами Лоренса, гуртау прыгнул в сторону. Тысячи прострелов в разорванной плоти почти выключили мир, забив лёгкие липкой ватой. Эдальгио уцепился взглядом за край небосвода, где разгорался рассвет, и закричал сорванным голосом.
Хищник решил заменить пойманную добычу на более мягкое мясо.
С трудом сфокусировавшись, Лоренс перевел взгляд на белую юбку, мелькающую между стеблей рогоза.
Инна пятилась, выставив перед собой крошечные кулаки. Глупо. Что хищнику её удары? Щекотка?
– Иди же! Что ты ждёшь?! – кричала она в стороне, отступая. За её спиной просматривался только размытый берег и холодная, кровавая вода озера.
Гуртау спрыгнул в вязкую бурую муляку – земля напоминала липкое тесто с куркумой. Рогоз распластался по кругу, как веер. Под ногами Инны хрустели сухие трубчатые палки, а зверь наступал в полной уверенности, что первая жертва уже не поднимется.
– Инна, – простонал Лоренс в отчаянии. Жар эйфории затопил глаза и мысли. Почти так же, как несколько часов назад, когда он отдавал себя ей. – Инна… Ты…
Лоренс захлебнулся стоном. Пути назад не было. Нужно было спасать Инну из ловушки, в которую она сиганула добровольно. Но как?!
Чувствительность постепенно возвращалась, играя покалыванием на кончиках пальцев. Пытаясь дотянуться до браслета, Лоренс приподнял изуродованную руку. Боль тут же напомнила о себе горячим прострелом, и он завыл в рассветное небо. Громче, чем проклятый гуртау в брачный период.
Воспоминания атаковали голову, посылая мурашки по коже. Хруст ломающихся костей, бесстрастные лица вокруг, и боль, боль, боль…
– А-а-а! – высоко закричала девушка. Она бросала вызов тому, кого не могла победить. Зачем?! Ради чего?
Гуртау застыл, как вкопанный, от её пронзительного визга. Затем гаркнул и, тряхнув головой, продолжил наступление. Выгнул спину и помотал упругим, как канат, хвостом.
Лоренс напрягся. Сейчас зверь ринется, и Инну уже не спасти. А она всё выставляла по-детски кулачки и пятилась. Наивно. Дерзко. Глядя бесстрашно смерти в глаза.
Лоренс дёрнулся, пытаясь освободиться от оков дурмана. Тело слабо трепыхнулось, послав по нервам разряд боли.
– Глупая, – захрипел он. – Беги! Беги скорее!
Вдохнул поглубже, собираясь с силами. Тело наполнила свежесть лесного воздуха, вымывая на мгновение боль. Он должен. Обязан. Всего рывок – и с этим будет покончено!
Зверь наступал на девушку, утробно рыча. Ещё миг – и схватит! Перегрызёт хрупкую шею, оставив лишь тленную плоть. Да и ту поглодает…
Собрав волю в кулак, Лоренс вскинул покусанную руку. Тут же завыл от боли, но не опустил её. Пальцы дрожали в холодном воздухе, как слабые крылья мотылька. Ещё немного… Ещё чуть-чуть!
– А-а-а-а-а! – визг Инны наполнил воздух, зазвенел между искривлёнными сосновыми стволами, взлетая к небесам.
И Лоренс очнулся.
Превозмогая боль, сомкнул руки над собой и придавил застёжку браслета. Взвыл, когда кровавый туман застелил глаза… и тут же ощутил приятную вибрацию. Фиолетовый обод побежал по запястью неоновой искрой.
Сработало!
Хищник ощетинился и почти захныкал. Затем дёрнул хохолком и, согнув спину, нырнул в заросли. Ультразвук вызывал в его голове жуткую боль, но вряд ли она сравнима с той, что испытывал Лоренс.
Инна