Дорога выбрала меня, – рассуждал он после бутылочки сухого, – а я выбрал странствия. Ничего не попишешь. Рок сильнее личности!"
Большую часть времени, Маци-Маци проводил в одиночестве, а потому разговаривал сам с собой. И находил собеседника весьма приятным.
Вот и сейчас Марсель поставил на дорожку чемоданчик, приткнул к стене треногу, вынул набор отмычек и обратился к себе с вопросом:
– Что происходит, Маци-Маци? Куда катится Франция? Зачем хозяин дома установил такой сложный замок? Он что? не доверяет людям?
Отмычка вошла в прорезь, Марсель вставил вороток и чувственно надавил.
– Совершенно очевидно, что страсть буржуа обременять входные шлюзы хитроумными запорами разобщает людей. Мы, французы, деградируем. Перестаём здороваться на улицах, – замок не поддавался, – не узнаём друг друга в метро, – глухо, – не спрашиваем прогноз погоды у соседей…
Замок не шел на компромиссы. Пришлось влить в скважину машинного масла и взять другую отмычку. Прежде чем погрузить её в замок, Марсель оглянулся.
Места были дивные, поэтические. У ворот (через которые Марсель перелез) высилась пара кипарисов. Тропинка к дому живописно заросла травой, вдалеке, около миниатюрного геометрического сада цвела, как полоумная, гортензия. В небе свистала пташка, напоминая божий колокольчик.
Маци-Маци поправил шляпу и вернул своё внимание входной двери.
– И наконец, я могу поцарапать замок! Это непрофессионально и оскорбительно… – он надавил максимально сильно, вороток напружинился, – …для моего, – на лбу показались капли пота, – самолюбия…
Замок тихонько щёлкнул и открылся.
– Ах, вот и всё, мой милый друг! – Марсель поклонился. – Судя по дорогому английскому механизму, – он поднял чемоданчик, взял треногу, – а также по состоянию сада и дорожек, хозяев здесь не было с прошлого года. Опираясь на размеры дома, делаю вывод, что сигнализация не установлена. Скорее всего, за усадьбой присматривает кто-то из местных. За умеренную мзду. Какой-нибудь Жак или Гильом.
Марсель шагнул внутрь и замер на пороге. То была томительная секунда. С одной стороны, оставалась опасность, что заверещит сигнализация и придётся бежать. С другой – дом определённо нравился Марселю: не очень большой, не слишком вычурный, практичный. Домик для летнего отдыха состоятельного одиночки. "Такого, как я".
Из удобств на первом этаже были кожаный диван, телевизор, вытянутый низкий столик, напоминающий мощной столешницей и кривыми ножками японский котацу. У стены фигурировала значительная надстройка… кажется, это бар… "Если я верно трактую задумку хозяина". Несомненным плюсом был огромный холодильник – его дверца виднелась из-за кухонного шкафа.
Маци-Маци подошел к лестнице на второй этаж и ещё раз осмотрелся (теперь, как бы изнутри). Выдохнул (с наивным облегчением) и начал распаковывать вещи.
Только не подумайте, что Марсель работал домушником. Не оскорбляйте человека подозрением! Естественно бывали случаи, когда Маци-Маци экспроприировал в свою пользу некоторые вещи, принадлежавшие хозяевам. Однако он всякий раз оставлял нечто равноценное взамен. Однажды произошел любопытный случай: Маци-Маци жил в загородной квартире недалеко от Леона, жил долго, около двух месяцев и уже собирался съезжать, когда обнаружил в прикроватной тумбочке семь купюр по сотне евро. Хозяин вложил их под газету, вероятно устроив заначку. Маци-Маци как раз заканчивал картину. Он принял деньги в качестве платы за своё полотно.
Впрочем, своим его можно считать только условно. Марсель был художником-копиистом. Кроме того, что он жил в чужих домах, он подделывал чужие полотна.
"Неплохо бы перекусить. Желудок звонит к обедне, словно колокол".
Маци-Маци подошел к холодильнику и включил его в сеть. Опыт подсказывал, что "предикат пищеварительного тракта" пуст. А вот бар…
"Немного виски для поднятия тонуса".
Марсель сделал глоток, оценил качество напитка. Выплеснул остатки в раковину, налил коньяку.
– Судя по напиткам, хозяин дома американец. – Вздохнул: – Не станем осуждать беднягу, у всех свои недостатки. Я странствую по Свету, он держит в доме паршивый виски.
В светлом углу комнаты (задёрнув штору), Марсель установил мольберт, закрепил на опоре свою последнюю работу. В сущности, картина была уже закончена. "Формально, так и есть, но… чего-то в ней не хватает". Маци-Маци вглядывался в краски, подходил ближе, отходил и… не понимал. Точнее сказать, понимал, что чего-то не достаёт, но не ухватывал чего именно.
"Ах, вечная любовь, безумный крик сердец…"
В кладовой комнате нашелся запас съестного. Марсель несколько даже оробел перед строем консервных банок от пола до потолка. "Хозяин явно готовился к третьей мировой, и рассчитывал пережить Армагеддон с помощью рыбных консервов".
Вывалив пару баночек в миску и вспомнив (с лёгким сарказмом) о кошачьем корме, Марсель выбрался на воздух. Усадьба ему всё больше нравилась. За геометрически-кастрированным садом присутствовал фонтан. Его