тоже хвостами врозь.
Затем, положив карандаш в сумочку, Женщина (черные брови изменили ее внешность в сторону большей свирепости) – итак, Женщина достала помаду и испещрила свои выпяченные губы густыми мазками красного цвета туда-сюда, а потом сделала ртом «ум», и помада хорошо распределилась по всему рту.
Покончив с этим, неизвестная красотка еще навела поверх покраски лукообразные красные линии – сверху и понизу ротового отверстия, и у нее губ стало впятеро больше, как ловко отметил один писатель в одном романе.
Сделав так, Женщина посмотрела на себя в зеркальце и удовлетворенно сказала:
– Восстановление лица по черепу!
После чего нарисовала на щеках два красных яблока, посмотрела на себя снова и спрятала инструмент в сумочку.
Надо ли говорить, что Елена Прекрасная, полураскрыв свой алый ротик, с восторгом наблюдала за незнакомкой, которая показалась ей чудом красоты: черные брови, низко лежащие над черными глазами, плюс красные огромнейшие губы и в них один золотой зуб (остальные тоже были желтые, но не сверкали).
И когда Елена Пр. увидела, как незнакомка закуривает папиросу, вставив ее с левой стороны золотого зуба, тут дело было сделано.
Пенорожденная поняла, какой ей надо быть.
Она подошла к неизвестной красавице, стоящей под фонарем, и услышала ее отчетливые слова:
– Шарь отсюдова, пока по ведру не стукнули.
– Алле? – переспросила Прекрасная Елена.
– Але, гараж, – ответила красавица.
Елена Прекрасная смутилась и замолчала.
Женщина под фонарем горько сказала:
– Тебя кто сюда втюрил, такую жвачку? Твоя мать меня моложе.
Елена Прекрасная смотрела на Женщину в изумлении. Та усмехнулась:
– Че, глаз выпал? Иди, не белейся тут.
И она добавила еще несколько длинных непонятных фраз, закончив их так:
– Это я здесь дежурю.
Елена Прекрасная пошла дальше, немного сбитая с толку, но избегая фонарей, под каждым из которых кто-то «белелся», по выражению Незнакомки.
Но, тем не менее, она на ощупь проверила содержание своей сумочки и нашла там карандаш, губную помаду и кошелек с небольшим количеством денег (все это взяла с собой та купальщица ночью на пляж, только зеркальца не прихватила, ночью все равно ничего не видать).
И Елена Прекрасная, хоть и была глупа как пробка, но поняла, что тут не хватает еще одной вещи, в которую надо смотреться.
Она вертела в руках помаду и карандаш, и желание стать красавицей, такой же как та неизвестная под фонарем, кружило ей голову.
Еще она страстно хотела вставить себе золотой зуб.
Надо сказать, что немногочисленные прохожие не особенно обращали внимание на Елену Прекрасную благодаря ее банному наряду, лишь некий миллиардер, приехавший на отдых в эту морскую местность в полном одиночестве, т. е. без подруг, только с охраной, – вот он-то как раз и обратил внимание на девчонку в халате и домашних тапочках, которая, сидя на рассвете под