олгом браке. Любовь рассматривалась с такого множества точек зрения, была так разнообразно оценена, что уже можно было бы составить атлас или рельефную карту, где представлены ее берега и горные цепи, границы и внутренние районы. Однако те, кто изучает любовь, все еще стоят у границы, а для тех, кто по ней путешествует, – это все еще только что открытая земля.
Язык Акерман настолько богат, что ее текст физически ощутим, словно ткань… Насколько же живым и трепетным оказалось повествование, собранное из исторических фактов!
В этом путеводителе по таинственным уголкам человеческого сердца Диана Акерман изучает свои объекты с усердием Шерлока Холмса, рассматривая ту или иную тему в аспектах философии, мифологии, истории, физиологии и даже эротики, чтобы во всей полноте истолковать это самое благородное из человеческих чувств.
Акерман, как алхимик, превращает свинец информации в золото литературы. Ее книга – пленительное посвящение самому возвышенному из чувств, вдохновенное прославление чувственных наслаждений и ода романтической привязанности.
Дерзновенно блистательное и завораживающее путешествие по миру любви.
Предисловие
Словарь любви
Любовь – это великое непостижимое. В страшных снах, одержимые одними чувствами, мы создаем чудовищ. Ненависть крадется по улицам, с ее клыков капает кровь, страх парит над узкими улочками на крыльях нетопыря, и ревность гонит по небу липкую паутину. В дневных грезах мы можем сохранять самообладание, отражать нападки противника, одерживая победы на полях славы под восхищенные крики толпы, стремительно бросаясь в самое пекло. Любовь – это сон, мечта, греза, но какая? Безумная и безмятежная, неусыпная и спокойная, мучительная и крепкая, взрывная и уравновешенная – любовь командует огромной армией настроений. Надеясь на победу, прихрамывая после последней схватки, влюбленные выходят на арену снова и снова. Мы затихаем, но мы бесстрашны, как гладиаторы.
Я подношу стеклянную призму к окну. Сквозь нее проникает солнечный свет и падает на пол, переливаясь всеми цветами радуги. То, что мы называем белым, – это целый спектр разноцветных лучей, заключенных в тесном пространстве. И призма их освобождает. Любовь – это белый цвет чувств. Она включает в себя множество ощущений, которые, из лени или по ошибке, мы вмещаем в одно слово. Искусство – это призма, которая их освобождает, а эти ощущения потом образуют разные сочетания. Когда искусство распутывает плотный клубок чувств, любовь обнажает их суть. Но их нельзя ни измерить, ни систематизировать. Все соглашаются с тем, что любовь – это нечто восхитительное, что без нее невозможно, но все думают о ней по-разному. Однажды я услышала, как спортивный комментатор сказал о баскетболисте: «Ему подвластно непостижимое. Только полюбуйтесь на его танец». Каким бы возвышенным ни было представление о любви, для ее объяснения пригодился бы и самый приземленный образ, если он точно ухватывает ее суть. Несколько лет назад у меня был роман с одним мужчиной, и этот роман был для меня и спортом, и развлечением. Но в конце он некрасиво остановил мяч в игре моей жизни. Однако в целом любви подвластно все непостижимое. Она позволяет нам исполнять наш самый прекрасный танец.
Любовь. Какое короткое слово используем мы для идеи столь огромной и мощной, что она изменила течение истории, усмирила чудовищ, вдохновила на создание произведений искусства, ободрила одиноких, умягчила суровых, утешила порабощенных, прославила униженных, довела сильных женщин до безумия, а целые государства – до позора, вызвала крах воротил преступного мира и уничтожила королей! Как можно уместить это безмерное понятие – любовь – в тесные границы одного маленького слова? Попытавшись выяснить происхождение этого слова, мы обнаружим смутную и запутанную историю, уходящую вглубь веков, к санскритскому слову любхяти («он желает»). Я уверена, что это слово появилось гораздо раньше. Любовь – это древнее исступление, желание, которое старше цивилизации, явление, мощные корни которого уходят в темные и таинственные глубины тысячелетий.
Слово «любовь» мы используем так небрежно, что оно или почти полностью теряет смысл, или, наоборот, значит абсолютно все. «Любить» – amare – это первый глагол, который учатся спрягать по-латыни студенты. Каждый знает, что любовь может быть мотивом преступления. «Ах да, он же был влюблен, – вздыхаем мы. – Это все объясняет». И действительно: в некоторых европейских и южноамериканских странах простительно даже убийство, если оно объясняется как «преступление на почве страсти». Любовь, как и правда, – неопровержимая защита. Тот безвестный француз, который первым сказал, что «любовь заставляет планету вращаться», вероятно, думал не о небесной механике, а о том, как любовь приводит в движение механизм жизни, благодаря которому сменяется поколение за поколением. Мы думаем о любви как о позитивной силе, которая так или иначе облагораживает того, кто ею наделен. Когда друг признается, что он влюбился, мы его поздравляем.
В легендах ни о чем не подозревающие юноши и девушки выпивают