Чайник уже кипел.
– Да, – ответил Ричард. – Очень плохие. – Он подошел к ней и вручил листок «ВЫ НЕ ВИДЕЛИ ЭТУ ДЕВУШКУ?». – Это ведь ты?
Девушка подняла бровь.
– Да, это моя фотография.
– Значит, тебя зовут… Вера?
Она покачала головой:
– Нет, Ричард-ричард-мэхью-дик, меня зовут Дверь. Молока добавить? Сколько сахара?
Ричард окончательно растерялся.
– Ричард, – пробормотал он. – Просто Ричард. Не надо сахара, – потом помолчал и сказал: – Слушай, я понимаю, что лезу не в свое дело, но все же – что с тобой случилось?
Дверь налила кипяток в кружки.
– Это тебя не касается, – спокойно сказала она.
– Прости, я не хотел…
– Нет, Ричард, ты не понимаешь. Честное слово, тебе ни к чему это знать. Это не принесет тебе ничего хорошего. Ты и так сделал для меня слишком много.
Выбросив чайные пакетики, она протянула Ричарду кружку. Он взял чай и вдруг заметил, что все еще держит в руке телефонную трубку.
– Да ладно. Не мог же я тебя там бросить.
– Мог, – отозвалась Дверь. – Но не бросил.
Прижавшись спиной к стене, она осторожно выглянула в окно. Ричард подошел и тоже посмотрел на улицу. Мистер Круп и мистер Вандемар отошли от газетного киоска. На стекле красовался листок с надписью «ВЫ НЕ ВИДЕЛИ ЭТУ ДЕВУШКУ?».
– Это действительно твои братья? – спросил Ричард.
– Ричард, прошу, – устало ответила Дверь, – не мучай меня.
Он отхлебнул чая, пытаясь сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
– А где ты была? – спросил он. – Только что.
– Здесь, – ответила она. – Что ж, раз уж эти двое меня преследуют, придется позвать… – она запнулась. – Кого-нибудь, кто может помочь. Одной мне лучше отсюда не выходить.
– А есть такой человек? Кому ты могла бы позвонить?
Она взяла телефон с обрезанным шнуром и покачала головой.
– У моих друзей нет телефона, – сказала она и поставила такой одинокий и бесполезный теперь аппарат на стол. А потом хитро улыбнулась:
– Крошки.
– Что? – не понял Ричард.
Небольшое окошко в спальне выходило на крыши и водосточные трубы. Забравшись на кровать, Дверь дотянулась до него, открыла и насыпала на подоконник хлебных крошек.
– Зачем ты это делаешь? – удивился Ричард. – Я ничего не понимаю.
– Ну разумеется, – кивнула Дверь. – Тихо!
Послышалось хлопанье крыльев, и на подоконник сел сизый голубь с перьями, отливающими красным и зеленым. Он стал клевать крошки, и Дверь осторожно взяла его в руки. Голубь с любопытством смотрел на нее, но не вырывался.
Они сели на кровать. Дверь попросила Ричарда подержать голубя, а сама прижала к его лапке записку и принялась приматывать ее ярко-синей резинкой, которой Ричард перевязывал счета за электричество. Он не особенно любил голубей и совсем не умел их держать.
– Зачем тебе это? – спросил он. – Голубь ведь не почтовый, а самый обыкновенный,