Валерия, – прошептал мальчишка. – Я им задолжал. За сестру готов любого предать. Отдай им все, цела останешься.
Смотрю на него, как на врага народа. Вот сволочь мелкая. Прошмыгнул через мужиков. Лица из темени выплыли, словно пленка проявилась. Остервенелые, озлобленные, голодные морды. В руке у одного нож. Куда деваться? Стены сплошные по обе стороны этажа в два.
– Не кричи, – прохрипел один из них пропитым голосом. – Иначе порежем. Поняла, госпожа?
– И без лишних движений. У меня свиток магический, сожгу, только дернись, – раздалось позади.
– Хороша, – протянул сиплым голосом тот, что с ножом. – А точно без охраны, Фил?
– Я увел от преследователей, – ответил мальчик деловито из – за мужского плеча.
Лук сам возник у меня в ладони. Первым же выстрелом пригвоздила руку с ножом. Истошный вопль поднялся, едва другие успели опомниться.
– Магичка! – Взревели разбойники и стали уносить ноги.
Усмехнулась злорадно.
– Гори, тварь! – Гаркнули позади. Развернулась и увидела, как в меня летит свиток бумаги! Инстинкт самосохранения заставил отшатнуться. Усыпило бдительность лишь то, что кидавшие стали убегать. Ну, и свиток, похожий на незаконченный рулон туалетной бумаги, не показался мне чем–то опасным. А зря…
Жар накрыл буквально через мгновение. Свиток превратился в шар, что быстро разросся перед самым падением. Словно бутылка с горючей смесью ударился о землю и стал распространяться с бешеной скоростью. Огонь перекинулся на меня, будто живой. Ужас пронзил еще до первых сигналов боли.
Одежда вспыхнула, как солома! Вот теперь–то я взвыла! Забила руками, пытаясь потушить огонь, но он только раздувался. Жар!! Боль!! Все это сразу накрыло и переросло в безумие. Горю и больше ничего не соображаю. Падаю… Дикая боль на коже, в носовых пазухах и горле. Гарь пожирает изнутри. Задыхаюсь, не в состоянии больше кричать. Тело превращается в одну сплошную невыносимо кипящую рану.
Мощная лавина, появившаяся из ниоткуда, накрывает, будто ванну воды вылили сверху. Удар такой, что бьюсь затылком о камень вымощенной улочки. Сознание мутнеет.
Ощущаю, что больше нет жара от огня. Лишь дикая, тупая и одновременно пульсирующая боль. Будто кожа дотлевает. Если, конечно, от нее что–то осталось. От волос то уж точно ничего…
***
Помню, как меня нашли стражники, отпугнув стервятников, что пытались забрать вещи. На украшения уже было плевать, но все попытки потревожить меня приносили боль. Вздутая кожа на пальце не дала снять кольцо, ощутила лезвие ножа, разбойник, видимо, решил отрезать мне палец. Но не успел. Вовремя прибыли представители власти. Шума я наделала, все и сбежались.
Стало плевать на все это материальное. Еще бы. Я чуть заживо не сгорела. Лишь одна мысль не давала покоя. Теперь я некрасивая. Вижу это во взгляде старичка–лекаря. Закинули меня стражники в первую же больничку. Увидели на мне украшения, один потянулся снимать, второй его осек. Совестливый попался.
Пытались выяснить мою личность, а я говорить не могу. Горло обожгла,