Перья. Алексей Витальевич Мекка

      В этом и заключалась странность и притягательность той силы, которая свела нас вместе.

      Сигареты мы тоже курили разные.

      Она взяла с собой пепельницу. Я обошелся урной возле входа.

      Разговорились.

      Смущенно.

      Так, как говорят люди, очутившиеся в одной комнате.

      – Чем занимаешься?

      – Ничем. А ты?

      – Тем же стараюсь.

      Пьяные, а от того мечтательные и романтичные.

      Мы долго сидели за одним столом, переглядывались и пили. Пили так, словно больше ничего и не оставалось. По сути, так оно и было, ведь собрались мы только за этим. Любые разговоры сводились лишь к разговорам, которые не несли с собой ничего.

      Мы просто трепались, надеясь заинтересовать друг друга.

      Когда все закончилось, она предложила прогуляться. Домой идти не хотелось, а спать не было никакого смысла, ведь первые лучи желтого дьявола уже норовили забраться мне под куртку, чтобы согреть.

      Она не отставала, то и дело, обнимая мою тогдашнюю худобу. Незаметно пощипывая и прощупывая то, что не могла разглядеть под слоем дешёвой мешковатой одежды.

      Мне нравилось.

      Мне нравилась игривость, которой она распоряжалась, как одним из главных достоинств, не думая о том, что могут сказать сонные прохожие.

      Мы смеялись.

      Ее слова были абсурдны и бредовы. Никчемные, но смешные, а поэтому такие родные и знакомые, ведь более я ничего когда не слышал. Никчемность всегда сопровождала меня, изображая путеводную звезду. Символ и крест, с которым мне бы предстояло проделать свой путь, как это делают многие другие. Такой же естественный, как воздух.

      Холодный и влажный.

      Опьяняющий.

      Свежий.

      Утренний.

      Пьяные этим воздухом мы ввалились в круглосуточный магазин и, перебив половину бутылок, сбежали не заплатив.