енных ответственными должностями. Для каковых лиц действовали специальные магазины или отделы-распределители. Прочее население довольствовалось парой мандаринов на Новый год, которые комиссионно вкладывались в мешочек с праздничными подарками наряду с конфетами и печеньем. Андрей Ребров, аспирант– энтомолог, не подозревал, что скоро бананы будут вызывать у него от постоянного употребления тошноту и банановая диета чуть не сведет его с ума. А пока он спешил к своей крестнице Дарье на день рождения, запасшись этими самыми бананами, которые продавались свободно в России уже пятый год, честными российскими яблоками, конфетами и плюшевой обезьянкой. Дарье исполнился год.
Путь предстоял недальний: в пригородное село, которое отделялась от полиса небольшой речушкой Кокой и сообщалась с ним мостом старой постройки, а местами – просто доской, перекинутой с берега на берег. Поселение было на редкость длинное, вытянутое на пять километров вдоль Коки, и где же тут набраться капитальных мостов? Несмотря на кажущуюся простоту, Коковище было незаурядным селом: въезд в него предваряла мощная железобетонная стела с надписью, удостоверяющей, что это не какой-то иной населенный пункт, а именно Коковище. С обратной стороны ее можно было бы ожидать наименование города, но нет: вместо надписи «г. Сибирск» рубленые буквы складывались в пожелание «Счастливого пути!». Что было, безусловно, справедливо: почему за счет Коковища должен популяризироваться Сибирск? Разумеется, и противная сторона была на высоте: при въезде в город вздымался богатый знак с наименованием замечательного города Сибирска, по другую сторону которого – как же иначе? – пожелание счастливого пути. Кроме стелы, в Коковище имелся деловой центр, называвшийся Заречная-Сити, основу которого составлял частично крытый рынок в обрамлении магазинов, магазинчиков и просто киосков; было тут же популярное кафе «Метрополитен-плаз…а». В некоторой странности вывески был виноват дурак художник, который написал «плазма», поскольку о «плазе» до поры ничего и не слышал. Переделывание отложили на потом, понеже хозяин изнывал от нетерпения – ведь надо было срочно зарабатывать деньги. Вместо буквы «м» нарисовали солнце с лучами и получилось, в общем, неплохо. Тут появились впоследствии замечательные напитки: коньяк, ром, виски, текила и даже кальвадос. Но завсегдатаи предпочитали водку, а вместо роллов, суши и прочих изысканных блюд из риса и морских гад – презренную яичницу или селедку с луком. Если уж выпивать приходилось много – то мясо натуральное, с натуральной же картошкой и с горчицей. Для них кафе представляло ценность исключительно потому, что здесь можно было посидеть в любую погоду и сколько угодно, в то время как дома они подвергались безжалостным гонениям. Некоторые ухитрялись приносить сюда даже водку, купленную в магазине, где она была куда дешевле, а совсем уж бессовестные – даже самогон. Такие непотребства владельцем заведения немедленно пресекались.
– Тебе что тут, распивочная, караван в сарае? – гневно кричал он. – Если ничего не заказываешь – иди заседай под забором.
– Да я недолго – заплетающимся языком оправдывался тать. – Тебе никакого ущерба. Один почет!
– Ага, как же! – ярился кровосос. – А посуду за вами, а полы – Пушкин будет мыть? А электричество, музыка? Давай пошел отсюда! Вместе со своим почетом!
Поскольку участковый был в приятелях у ресторатора, особо пререкаться с ним не приходилось. Себе дороже. Хотя пару раз он получил как следует – у российского загулявшего человека душа щедрая.
К деловому центру Коковища примыкала администрация поселения с залом для заседаний, который поначалу мыслилось наречь конференц-залом, но ввиду малости сидячих мест (30) от данной идеи с большим сожалением отказались. Дали поначалу это название бывшему актовому залу отдела культуры, но уж там насчитывалось без малого 150 мест, вследствие чего его вскоре стали именовать конгресс-залом.
– Ехал козак за Дунай, казав дивчине: «Проща-ай…» – напевал Андрей Ребров, умеренно газуя на своем мотоцикле по окраинным ухабистым улицам города и приближаясь к речке Коке. Он намеревался проскочить на другой берег по ближней мостовой доске, что проделывал уже не раз прежде. Вот показалась и славная речка Кока, а там и доска, к которой вела пешеходная тропинка. С этой стороны у переправы виднелась женская фигурка– путница, видимо, сомневалась, удастся ли ей благополучно перебраться на коковищенский берег. В нерешительности она отошла на несколько шагов назад, будто готовясь преодолеть преграду с разбегу. Андрей Ребров поспешил личным примером показать, что все не так страшно и прибавил газу.
***
Ирина Ветрова, а для школьников Ирина Петровна, учительствовала второй год и этот, нынешний учебный уже подходил к концу. Конечно, поначалу у нее было немного часов, еще меньше стажа, все нужные расходные материалы и учебные пособия приобретались за свой счет, так же как и краска, кисти, обои, паста для побелки класса и много чего еще. К тому же старые педагоги пугали тем, что и такое удовольствие, как курсы повышения квалификации учителей оплачиваются как раз именно ими. То есть окончательный доход весьма и весьма получается умеренный. Это все, разумеется, не вызывало восторга, но более всего молодого преподавателя химии беспокоило классное