очень торопилась показать ему свои оценки за полугодие, но когда поймала себя на этой мысли, страшно разозлилась на свою дурость. Похвалившись врагу своими успехами, которыми я, по большей части, была обязана ему, я бы преподнесла ему свою слабость на блюдечке с серебряной каёмочкой. В итоге я специально тянула с этим и лишь когда он однажды зашёл к нам в гости и сам поинтересовался моими оценками, я с надменным видом помахала своим табелем у него перед носом, на что он ответил, что мне не стоит слишком задирать нос. Абитур1 я ещё не написала, поэтому впереди лежал непочатый край работы, а я по-прежнему не переставала быть бестолковой, мелкой бездарностью и мне, скорее всего, всю жизнь придётся из кожи вон лезть, чтобы быть успешной. И тем не менее, глядя в мой аттестат, он улыбнулся.
Впервые за всё время я увидела его чистосердечную улыбку причиной которой была я, а моё сердце ёкнуло при его виде и это мне не понравилось.
Так прошло рождество. На следующий день сестра сплавила меня господину Гроссмайеру на оставшуюся неделю каникул до самого Нового Года. Они с Петером спланировали романтическое путешествие. Карина не хотела оставлять меня одну дома без присмотра. Такая глупость! Я уже была совершеннолетней и прекрасно могла о себе позаботиться. Это скорее господин Гроссмайер был тем, кому нужна была нянька. Не знаю, как он до моего появления с голоду не умер или не утонул в горе мусора.
Как-то раз я у него спросила, почему он до сих пор не нанял домработницу, ведь финансы ему это явно позволяли, на что он мне ответил, что не любит, когда кто-то посторонний копается в его вещах. На меня это не распространялось. Похоже, став его ученицей, я получила ранг выше одноклеточного организма, которому было дозволено убирать за ним мусор. Меня такой рост в его глазах, как можно догадаться, мало радовал.
В любом случае мне было велено пожить у него, пока Карина с Петером не вернутся обратно домой. С одной стороны, это было даже неплохо. По крайней мере, мне не нужно было таскаться на другой конец города, чтобы помочь ему с делами по дому, но с другой стороны, мне хотелось выть волком из-за этого. То, что господин Гроссмайер не даст мне позависать с моей лучшей подругой Аннетой и устроить пьяную вечеринку, где я буду слушать её рассказы о том, какие мужики все козлы, которые я, кстати, безумно обожала, так как это сразу отбивало мою, иногда просыпающуюся потребность в романтике, я была уверена. Снисхождения и понимания мне ждать от него не приходилось. Ко всему прочему, он большую часть времени прибывал в отвратительном настроении, а когда он был такой, с абсурдными просьбами, как вроде пригласить к себе подругу или самой пойти к ней в гости, к нему было лучше не лезть.
Кстати, он выдал мне ключ от своих хором, и я могла входить в его квартиру без предупреждения. Как-то так вышло, сама не знаю как. Он просто в один прекрасный день всунул мне его в руку, когда я в очередной раз орала, что простояла под дверью полчаса,