Не та легенда. Рассказы. Тим Яланский

и повествовали не о свиньях и оленях, а о богопротивных чудищах, но ни разу там не было сказано, гадят ли драконы, да и есть ли у них срамные места?

      Падре Фанаберий говорил, что Драконы – суть воплощение Сатаны и эдемского Змея, а, значит, должны совращать чем-то невинных дев.

      Но, с другой стороны, Гийом на прошлое Рождество трижды своими глазами видел огненных драконов над Вермандийской Падью, вот в точности над трактиром Пьяная Свинья, где это самое Рождество Гийом встретил. А этот проныра точно бы углядел причиндалы, ежели б они у тех тварей были приспособлены.

      Готфрид почесал затылок, затянутые в латную перчатку пальцы скрипнули по шлему.

      Ах, ну да!

      Рыцарь вздохнул и с прежним усердием принялся колотить по камню мечом.

      – Свободно, нет никого, – громыхнуло за спиной.

      Готфрид сдержал порыв подпрыгнуть и заорать, увесистые латы помогли сохранить пристойность. Сочленения скрежетнули, рыцарь повернулся; забрало рухнуло на место, отгораживая от Готфрида зрелище, которое представлял собой дракон.

      – Вот ты где, исчадье! – голос дал петуха, но лезвие бастарда описало дугу и замерло перед подрагивающими ноздрями гадкой морды.

      – Так ты меня искал? – морда вознеслась на недосягаемую высоту. – Я думал, ты уборную ищешь, ибо приспичило. И даже собирался со скуки поглядеть, как ты справишься со своей скорлупой.

      – Я тебя не боюсь и пришёл, чтобы сразиться, мерзкая тварь! – Готфрид не мог выбрать, куда бы воткнуть меч. Надо проскользнуть мимо когтистых лап и добраться до брюха.

      – Сразиться? – голос дракона звучал обеспокоено. – Ты хочешь об этом поговорить?

      – Где принцесса? – всё-таки падре Фанаберий был прав. Этот гад ползучий, подобно эдемскому Змею, пытался его заболтать.

      – Нету принцессы, – зевнул дракон. – Совсем нет.

      – Что ты сделал с ней, сын Сатаны? – закричал Готфрид. Воображение рисовало картину гибнущей прекрасной дамы в колпаке с охваченной огнём вуалью. Платье обгорело, открывая взорам острые сосцы… и Готфрид жалобно добавил: – Жрать принцесс не по правилам!

      – Я? Я ничего, – дракон сел, а передние лапы сплёл на груди. Покрытое чешуёй пузо оказалось открытым. – У меня аллергия на людей, а на принцесс – особенно.

      В подтверждение дракон чихнул, обдав забрало капельками горячей слизи. Шумно втянул в нос остатки и уточнил:

      – Я видел какую-то принцесску в замке колдуна. Возможно, ты ошибся легендой?

      Готфрид смотрел на оттопыренное пузо и не мог себя заставить воткнуть меч.

      – Я помилую тебя, исчадье, если укажешь путь к замку колдуна.

      – Ути-пути, – произнёс незнакомые слова гад, и рыцарь насторожился. Похоже на заклинание. Впрочем, у него есть при себе алмаз и обломок единорожьего рога, потому змей не сможет навести порчу или проклятье.

      Дракон между тем опустился на все четыре лапы, над шлемом Готфрида пронесся похожий на корабельную сосну хвост, задев султанчик перьев.

      – Лезь на спину, отвезу, – буркнул дракон и пыхнул огнём. – Шпоры только сними. Как не свалиться – твоя проблема, и с колдуном будешь сражаться сам.

      Летать на драконе? Такого даже в самых замечательных песнях не бывало! Вот бы Гийома сюда, он бы прославил полёт по всей Вермандийской Пади и дальше!

      Готфрид заметил в когтистой лапе красный тюк с надписью «Popcorn», похожий на лошадиный мешок с овсом, и его осенило:

      – Эй, исчадье, что с моим конём-то?

      – За коня не переживай, – широкие крылья ударили воздух, земля со страшной скоростью понеслась мимо, когда дракон в несколько мягких скачков оторвался и взмыл в небо. Вопль обезумевшей лошади, бережно зажатой драконьими зубами, вторил дикому крику, донёсшемуся из-под забрала.

      * * *

      «…В жизни больше не полезу на эту страсть…»

      …Буэ-э-э-э!..