тавляет собой тщательно прописанный портрет реально существующего человека, причем все герои выразили признательность не только за точность своего описания, но и за его лестный характер. Вероятное сходство с людьми, которые автору не знакомы, является чисто случайным.
Вам историю забавную расскажет старый комик, А вы будете смеяться, хохотать почти до колик, Потому что вам порой смешна чужая смерть (Вот так – взять, пожить, пожить и умереть!). И работы больше станет для знакомого нам всем гробовщика, И у мастера надгробий от трудов болеть начнет умелая рука. А на кладбище на местном, от могил и так уж тесном, Не замерзнет наш покойник ни в какие холода.
Глава I. Послеобеденные заботы детектива
– Однажды я наткнулся там на труп. Прямо в начале переулка, сразу за аркой, – сказал Станислав Оус, задержавшись перед витриной магазина. – Никогда не забуду этого, потому что, когда склонился над ним, он внезапно поднял руку и холодные пальцы вцепились мне в горло. К счастью, силы уже покинули его. Он умирал и отдал богу душу, пока я освобождался от его хватки. Но перепугал он меня не на шутку. Я тогда служил сержантом-детективом второго ранга.
Он отвернулся от витрины и двинулся дальше по заполненному публикой тротуару. Полы его дождевика, черного с сероватым отливом, развевались за ним подобно мантии директора школы. Полтора года в роли шефа Скотленд-Ярда внешне мало изменили его. Он оставался все тем же чуть потертым жизнью, немного понурым человеком, чья стройная в целом фигура странным образом утолщалась в районе живота, а серое остроносое лицо оставалось грустным и задумчивым в тени полей мягкой черной шляпы.
– Хотя мне всегда нравилось проходить этим путем, – продолжил Оутс. – Здесь располагалась самая важная точка моей зоны ответственности.
– Не сомневаюсь, что она все еще усеяна для вас специфически ароматными лепестками воспоминаний, – дружелюбно заметил его спутник. – Чей был труп? Какого-нибудь лавочника?
– Нет. Одного не слишком умного бедолаги, пытавшего залатать крышу. Свалился с карниза и сломал позвоночник. Это было так давно, что я почти забыл тот случай. Однако какой прекрасный сегодня денек выдался, верно, Кэмпион? Наслаждаетесь погодой?
Шедший рядом мужчина не смог ему ответить, потому что в него с нежданной мощью пушечного снаряда врезался прохожий, чье чрезмерное внимание привлек шеф полиции.
Многие вышедшие за покупками люди совершенно не замечала знаменитого сыщика, но для определенного рода меньшинства его появление становилось сигналом о появлении в реке крупной рыбы, от которой малькам следовало держаться подальше.
Мистер Альберт Кэмпион тоже мог бы привлечь к себе заинтересованные взгляды, хотя сфера его деятельности была у́же и носила особый характер. Высокий мужчина лет сорока с небольшим. Чрезмерно худощавый. Со светлой когда-то шевелюрой, которая теперь поседела. Одежда отличалась добротностью, чтобы ничем не выделяться, а за необычно большими очками в роговой оправе его лицо, хотя принадлежавшее уже достаточно зрелому человеку, казалось совершенно неприметным, как и в дни его молодости. Он был наделен полезным даром казаться элегантной, но безликой тенью. Как однажды не без зависти заметил наш великий полицейский, Кэмпион принадлежал к числу тех людей, кого на первый взгляд можно не опасаться.
Он без особой охоты принял беспрецедентное приглашение начальника полиции отобедать с ним, а затем еще более странное предложение совершить совместную прогулку в парке, все это только укрепило в нем решимость не позволить ни во что себя втянуть.
Оутс обычно двигался быстро, а разговаривал мало, но на сей раз он медлил, и взгляд его холодных глаз устремился куда-то вверх. Проследив за ним, Кэмпион тоже заметил часы над ювелирным магазином, расположенным чуть ниже по улице. Они показывали пять минут четвертого. Оутс удовлетворенно хмыкнул.
– Давайте полюбуемся цветами, – предложил он и пересек улицу.
Шеф явно уже разглядел свою цель и первым направился к ней. Это были небольшие зеленые стулья, уютно расставленные под сенью гигантского бука, крона которого создавала подобие тента. Он сел, обернув полы длинного плаща вокруг коленей наподобие юбки.
Единственной живой душой, различимой по соседству с ними, оказалась женщина, занявшая скамейку, стоявшую вдоль покрытой гравием дорожки. Яркие лучи солнца освещали ее согнутую спину и квадрат сложенной газеты, чтением которой она была поглощена.
Женщина была хорошо видна двоим мужчинам. Ее небольшую коренастую фигуру окутывали предметы одежды различной длины, а поскольку она сидела положив ногу на ногу, то были видны разноцветные швы на сползших чулках. Со стороны казалось, будто одна из ее туфель буквально набита травой – стебельки торчали отовсюду, даже из открытого мыска обуви. Солнце палило нещадно, но на плечи женщина набросила