нальешь? – спросил попугай.
– Он что, пьет? – спросил Коржикова Дымов.
– По праздникам, – заявил попугай.
– Проша, заткнись! – крикнула Лиза. – Не позорь нас перед гостями!
Дымов рассмеялся. Как ни странно, попугай сломал атмосферу неловкости, царившую в гостиной. Татьяна принесла чайник, разлила в чашки чай. Лиза разрезала торт.
– Грузинский, – сказал Дымов, отхлебнув глоток. – С детства не пил такого. Зря мы поссорились с Грузией. – Легкомысленный характер иногда толкал губернатора на сомнительные высказывания.
Постепенно разговорились. Разговор получился неспешный, незатейливый. Говорили в основном о бытовых мелочах и о рыбалке, которую Коржиков хотел включить в перечень развлечений для иностранных туристов.
– Туристы все шпионы и агенты! – заявил попугай.
Комментарий попугая вызвал у гостей гомерический хохот.
Внезапно раздался телефонный звонок.
– Это мой, – сказал Вольский. Он достал телефон, взглянул на экран, извинился и вышел из гостиной.
Вольскому звонил полицейский, охранявший вход в подъезд дома. Он сообщил, что почтальон с заказным письмом из Инюрколлегии хочет пройти к Коржикову.
– Интересно, – сказал Вольский. – Ну, пропусти.
Вольский вышел в прихожую, открыл входную дверь. В прихожую вошел почтальон. Вольский забрал письмо, расписался и вернулся в гостиную:
– Игнатий Семенович, вам письмо из Инюрколлегии.
Заинтригованный Коржиков вскрыл письмо. Татьяна и Лиза не сводили с него глаз. Вольский и Дымов делали вид, что их это совершенно не интересует.
– В Калифорнии скончался мой родственник, продюсер Сэм Коркин. – В голосе Коржикова звучала растерянность. – И я его единственный наследник. Меня завтра приглашают в Санкт-Романовск, чтобы ознакомить с завещанием.
– Подходите к гостинице в девять утра, поедете с нами, – сказал Дымов и встал. – Полагаю, вам сейчас лучше остаться в кругу семьи. – Он поцеловал руку хозяйке: – Спасибо, торт был превосходным.
Губернатор и Вольский ушли. Коржиков был настолько потрясен известием о наследстве, что даже не пошел их проводить.
– Ты никогда не говорил об американском родственнике. – Татьяна укоризненно смотрела на мужа.
– Очень дальний. С моими родителями никогда не общался. Знаю только, что он был хозяином подпольной фабрики в Сочи, шил джинсы, и уехал в восемьдесят шестом.
– Голливудские продюсеры богачи, – сказала Лиза. – Я читала.
– Значит, купим мне, наконец, новые сапоги, – сказала Татьяна.
– А мне шубу.
– И тебе шубу, если денег хватит, – согласилась Татьяна и принялась убирать со стола.
– Не забывайте о попугае! – заорал Проша.
Коржиков молчал, исподлобья смотрел на дочь и жену. Он думал о заботах, которые свалятся на него, если дочь окажется права. И в то же время страстно желал, чтобы она оказалась пра в а.
Губернатор