таблетку и некоторое время сидела, опустив голову на его стол. Мне было стыдно, мне хотелось провалиться на месте.
– И давно вы молчите? – спросил он.
– Восемнадцать лет, – ответила я.
– Тогда сейчас у вас есть возможность рассказать все до конца… вычистить все углы, – предложил он.
– Вот именно, – согласилась я.
– И больше потом никогда к этому не возвращаться, – добавил он.
– Да, – отозвалась я.
– Рассказывайте! – сказал он, улыбнувшись.
И я начала.
– Этот человек обладал необычайной харизмой. Я не знаю, из чего она складывается, все в совокупности придает особенный шарм человеку и утонченность: жесты, манеры. Да, у него была такая пружинистая походка, какая бывает у спортсменов, открытая улыбка, очень яркие голубые глаза, почти синие. Особый тембр голоса. У нас был поэтический вечер, я свое уже отчитала и сидела в зале. Он сидел, наклонив голову, молодой человек, сидевший с ним рядом что-то говорил ему на ухо. Он тоже был очень симпатичный, в нем тоже не было этой грубой мужиковатости… В этом они были друг на друга похожи.
После чтений нас представили друг другу. Вот так все началось. Мне непонятно, каким ветром занесло их на нашу вечеринку, ведь они не интересовались литературой… Это был мой будущий муж…
– Вы думаете, я была слишком страшная для него или слишком умная?
Доктор Менникен начал трясти головой, что означало «нет».
– Но ведь вы не скажете мне правду, ведь я ваша пациентка! – сказала я ему, глядя прямо в глаза. Он казался немного изумленным. -Я всегда считала себя некрасивой… Во всяком случае, мне говорили в детстве…
– Это вам? – Менникен начал смеяться. Какая веселая у него работа: каждый день какой-нибудь цирк. И такие пациенты, как я.
– Хватит смеяться! – я была похожа не сердитого ребенка. – Без разницы, была я красивая или совсем страшная, он не мог меня полюбить, потому что я была женщина!
Я видела, что Менникен замолк.
– Я понял, – вдруг проговорил он, – и вы все это время молчали.
– Да, вы первый, кому я рассказала, – подтвердила я, – мне было очень больно, ведь я сломала себе голову, пытаясь понять, что во мне не так и спрашивала его, что во мне не так… И он неизменно говорил мне: «Ищи причину в себе», и я искала ее до умопомрачения… Вот если бы вы тогда разговаривали со мной, вы не представляете, как нужен был мне человек, с которым я могла б поговорить. А теперь? Что мне делать, для чего жить? И для кого?
– Для себя, – ответил Менникен.
Я посмотрела ему в глаза, они были абсолютно серьезными. Он не смеялся.
– Я не умею, – возразила ему, – все это странно.
– Научитесь, – сказал он и вздохнул, – у вас еще все в переди. Вы как раз сейчас вначале жизни.
– А я думала, что я в середине, – перебила его, но он не слушал.
– Вы проживете еще лет сорок, у вас все будет…