в десяток домов – деревушка. Название у нее не слишком обычно для здешних мест – Маки. Короткое и холодное северное лето едва ли способно родить и вырастить теплолюбивые алые цветы, что местные жители когда-либо видели кроме как на картинках и конфетных обертках. Любому нормальному человеку ясно, изображение на бумажке – вовсе не повод давать имя земле, на которой живешь.
А вот дома в деревеньке удивительные и ни на какие другие, характерные для этой местности, не похожие. Будто строили их иноземцы, заботившиеся прежде всего об эстетике, но уж ни коим образом о тепле и комфорте. Первые этажи значительно меньше по площади вторых, рублены из тонких стволов, обиты по всему периметру просмоленными кожами. Вторые и вовсе дощатые, с большими мансардными окнами без ставен. Коль войдешь внутрь, не увидишь здесь огромных, в полдома, русских печей, которые обычно служат не только очагом, но и в холодное время постелью. Наоборот, тянутся к крыше сквозь два этажа круглые, обитые гнутой жестью «голландки», жару от которых, конечно, много, пока там горит огонь, но стоит последнему угольку рассыпаться в золу, стенки начинают быстро остывать. Нет, очаг для готовки есть. Сложенный из гранитных плит, основательный. Но он отчего-то в отдалении, ближе к выходу. И с собственной трубой, что идет прямо в стену.
Живут в Маках ныне практически одни старики. Молодежь разъехалась по городам, поступила в техникумы и университеты, а кто сии образовательные мекки посетил – пусть даже не закончил – домой уже не вернулся. Что тут поделать? Видать, у большинства деревень общая судьба – медленная тихая смерть от неминуемой старости.
Но места вокруг – заглядишься! Чуть поодаль, если смотреть на закат, за каменистым пустырем, что ошалевший от здешних красот какой-нибудь японец принял бы за культовый кусок своей родины – сад камней – так ровно здесь уложены чудесные правильных форм валуны, – высятся округлые холмы. Первые поросли густым лесом, другие в солнечный летний денек радуют глаз пологими песчаными, а зимой гладко заснеженными склонами. Над одной из таких лысых гор – над самой высокой – еще недавно совсем висела радуга. Радуга, слышите?! Многие годы и в любую погоду кудесница разноцветная глаз радовала, вызывая у любого чужака искреннее недоумение. Удивительное ж явление, не находите? Хитрейшая шутка природы.
Но, видать, наскучила Господу всемогущему бесплатная мистерия. Исчезла радуга в одно мгновение. И сразу как будто еще холоднее стал ветер.
Старики с утра не без опаски на возвышенность отправились – раньше-то боялись чего-то, верили в неведомую чуждую силу, что в холме том живет. А сейчас любопытство победило. Пошли, значит. Да только ничего кроме гранитных камней не увидели. Нет, там еще над соседней горкою, единственно поросшей светлыми соснами, башенка торчит под дырявой красной крышей. С берега ее не разглядеть.
Там, знамо, дом давно заброшенный. Похожий на развалины замка. Однако в здешних краях подобные зрелища не редкость. Земли-то пусть и жидко заселены, но человеку известны, издревле хожены-перехожены. И саамами с карелами, и славянами. Старинные слухи пересказывают, что и варяги тут не только безобразничали – становища свои обустраивали. Может, руины-то с башенкой-то как раз от них остались? Впрочем, вряд ли. Откуда у древних воинов черепица? Совсем иные там традиции зодчества…
В самом конце тридцатых годов прошлого уже теперь столетия появились на озере чужие люди. Военные. Много их пришло, все в шинелях мышиного цвета и сапогах грубой кирзы замест скрипучей кожи. Поставили возле деревни – на каменистом плато – большие палатки, пожрали всю рыбу, засоленную на зиму трудолюбивыми маковчанами, потыкались-помыкались пару недель во все стороны – видать пытались отыскать более-менее приличный путь к финляндской границе – да и сгинули однажды. В одночасье. Оставили за собою горы-россыпи жженых папиросных гильз. Жизни, правда, никого не лишили. И на том премного благодарствуем. А что рыбу всю съели, так и ладно. До времени, когда лед станет, еще месячишко в запасе. Новой наловить успели. Хорошо, что лодок на дрова не реквизировали. И девок, к слову, не кадрили. Деловые! Раз-два, левой-правой, к бою готовьсь!
Ах, ерунда это все. Ушли, да и Бог с ними. Бог…
Кстати, о вере. Прямо перед домами, у озера стоит крохотная часовенка. Даже не часовня, а столбик каменный под крещеной крышей и с образком под нею, выписанным прямо на плоском камне каким-то неведомым мастером из далеких предков. Откуда ж здесь сановному иконописцу взяться? А без Господа что за жизнь? Без Его попустительства ни дичи не добудешь, ни рыбы не возьмешь. Да и тоскливо опять же. Развлечений-то тебе никаких. А так помолишься, душу раскроешь пред Небесами обетованными, и легче сразу.
Это точно, развлечений никаких. Совсем ничего нет. Электричество вон и то второй год как провели. Спасибо, что вспомнили. Теперь хоть радио послушать можно стало нормально. Не заботясь о батарейках. Да и телевизорами потихоньку люди обзавелись. Форель-то, как оказалось, рыба не такая уж обыкновенная. Здесь ее вона – полным-полно, а в иных местах – деликатес. Неплохих денег оказывается стоит. Староста, смекнув сей факт, в город съездил, на рынок зашел. Приценился. А как вернулся, собрал жителей, прожект предложил. Мол, дело стоящее, дорогие земляки.