замечала, что многие от природы тянутся к духовности, будь то в медитации, пробуждения экстрасенсорных способностей или связи с высшей осознанностью. Тянутся, потому что чувствуют – эти практики поддержат в борьбе с неизбежными трудностями и разочарованиями. Они надеются, что духовность станет бронежилетом, защищающим их от психологической боли.
Вообще-то духовное пробуждение полезно именно потому, что помогает смириться с собственной уязвимостью, сложить оружие, открыть наши чувствительные сердца, смело относиться ко всему происходящему и встретить его с распростертыми объятиями. Этот отказ от притязаний нашего собственного эгоизма есть призыв к настоящим отношениям сперва с самим собой, затем и с другими.
Когда мы совершенно прозрачны, открыты всем своим переживаниям и чувствам, свободны от критики, тогда только мы способны на истинную любовь к себе и сострадание, тогда только способны на глубокую любовь и сострадание к другим. Чтобы жить духовной жизнью под верным руководством, мы должны смириться с собственной хрупкостью и превратностями судьбы. Должны не только противостоять испытаниям, но и быть готовыми закалиться в кузнице. Это значит, что надо быть готовым ко всему, что ждет впереди, не убегать, не бояться. Для такой жизни требуется мужество – слово, произошедшее от французского слова «coeur»[1], что в переводе означает «сердце».
Если хочешь жить с открытым сердцем, избавься от контроля, оседлай волну перемен. Работа грязная, мучительная, порой унизительная, но игра стоит свеч. По крайней мере, так было со мной.
Крушение
Намечался торжественный вечер. Я должна была выступать перед тысячной аудиторией. Это было одно из крупнейших мероприятий, которое я когда-либо проводила как духовный учитель и писатель. Я собиралась представить свою только что вышедшую книгу «Неудержимая. Тысяча километров пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго»[2]. В ней я вспоминала события двухлетней давности: как через шесть тяжелейших недель, последовавших за потерей двух близких мне людей, я отправилась в поход длиной восемьсот километров по Камино де Сантьяго[3]. Как еще через два месяца я неожиданно рассталась с человеком, с которым прожила в браке более тридцати лет.
Этот путь славится своей способностью исцелять, ибо чувства утраты и горя на нем сменяются принятием и прощением, которых мне в моем подавленном душевном состоянии тогда отчаянно не хватало. Все больше и больше задыхаясь под гнетом горя и мучительной мигрени, я, совершенно разбитая, едва тащилась по дороге. Но так начался мой величайший духовный и физический путь, который продолжается до сих пор. Через пять недель самокопания я завершила паломничество и возвращалась домой с глубоким удовлетворением и принятием, ранее неведомыми моей душе. Я захотела поделиться своими переживаниями в надежде, что они смогут принести мир тем, кто, как и я, столкнулся с горем и утратой.
Увы, после возвращения домой мое умиротворенное состояние продлилось очень и очень недолго…
Пятнадцать месяцев назад, в августе, вернувшись из паломничества, я поверила в Камино де Сантьяго, ибо не прошло и месяца, как позвонил Патрик. Блудный муж заявил, что любит меня и хочет воскресить наш брак. Это ли не чудо?
Потрясенная и безмерно счастливая, я подумала, что если мы хотим снова воссоединиться, то должны пройти Путь вместе. Я, только что испытавшая на себе его благотворное влияние, считала, что в переносном смысле это путешествие избавит нас от тяжкого бремени прошлого, откроет новые горизонты, мы будем вместе, будем верить друг другу отныне и вовеки. Патрик не возражал, и перспективы вырисовывались самые радужные – для меня, для него, для всей семьи.
Мы запланировали поход на июнь, и следующие десять месяцев прошли в трудах – мы искали компромиссы и восстанавливали отношения. Патрик жил тогда в Колорадо, я – в Чикаго, так что поездки друг к другу отнимали немало времени. Было нелегко, но мы держались.
Зная по собственному опыту, сколько сил потребует второе путешествие, я начала готовиться к нему заранее.
В отличие от первого раза, когда сборы затянулись до последнего, теперь я хорошо представляла себе, что меня ждет, но надеялась: в нашем совместном походе вполне смогу положиться на Патрика. Он, в отличие от меня, сложен атлетически. Я прекрасно помнила, как, изнемогая, брела по Пути, и не хотела, чтобы эти воспоминания помешали нашему исцелению. Нет, на сей раз я буду сильной и выносливой. Теперь ему, вырвавшемуся далеко вперед, не придется в нетерпении ждать, когда я его догоню – как это слишком часто бывало в последние годы. Нет, мы пройдем Путь бок о бок.
Для похода я купила новую обувь, так как старая была тесной. Я чуть не переломала ноги, поэтому знаю, о чем говорю. Понимая, как важно идти налегке (в первый раз мне это и в голову не пришло), теперь я тщательно отобрала одежду и ограничилась минимумом снаряжения. Хотелось отказаться от всего лишнего.
Я прекрасно понимала, что в этом путешествии я должна подлаживаться под Патрика, а не он под меня. Все эти годы я поступала ровно наоборот,