itle>
Настоящий труд не претендует на звание научного. Это, скорее, краткий справочник наиболее уродливых патологий, безнадежно старящих молодую человеческую особь. Изложено в лёгкой развлекательной форме. Поучительно и вообще.
Пролог
Не помню, чтобы меня не было – похоже, я был всегда. Не думаю также, чтобы я сильно изменился за это время. Мир вокруг менялся, это да, не позавидуешь. Но только не я. Только не мы. Потому что с чего б нам меняться, когда и так классно?
Поэтому я изрядно удивился, вдруг обнаружив, что уже тысячу лет (минимум!) не видел своих друзей. И это было так странно, что я тут же собрался в дорогу.
Пат
Начать я решил с Пат. Она рядом жила, буквально рукой подать. Но это если напрямик, через Осенний Лес, а так мало кто делает. В Лес не ходят. Точнее, из Леса не возвращаются. В общем, про Лес больше говорят. Например, что там всегда осень и на деревьях нет ни одного зелёного листа. Или что там растут лианы, заканчивающиеся скользящей петлёй, которая не всегда пустует. Что висельники, которые свели счёты с жизнью в Осеннем Лесу, истлевая, превращаются в сухие листья. Что половина листьев, лежащих в Лесу на земле или падающих с деревьев – это бывшие висельники. И ещё говорят, что когда поднимается ветер, эти листья нашёптывают путникам такое, от чего большинство остаётся в Лесу навсегда. Сначала покачиваясь на ветке, потом опадая сухими листьями вниз – дожидаться ветра и случайного путника… В общем, только круглый дурак упустил бы возможность заглянуть в такое крутое местечко. Конечно я заглянул.
И, должен сказать, ни разу не пожалел. Очень красиво. Земля, небо, воздух – там всё заполнено сухими листьями: жёлтыми, красными, огненно-рыжими… И да, ветер мастерит из них жутковатые говорящие штуки. Ну да, нашёптывают, конечно. Стараются. Но что такого они могут сказать двенадцатилетнему мальчику, который, к тому же, не взрослеет? Ничего такого они сказать не могут. И не сказали.
Правда, когда я уже выходил из Леса, меня окликнули. Выглядели они не ахти, поскольку были сделаны из сухих листьев. Местами просвечивали на солнце, местами подгнили, кое где загнулись и обтрепались, но узнать их было нетрудно. Папа и мама. Сказали, что любят. Ну, это я и без них знал. Я их тоже люблю. Ещё сказали, что скучают. Оно и понятно, я тоже скучаю. Звали к себе. А я сказал, что успеется и щёлкнул зажигалкой. Удивительно, как никто не сделал этого раньше. Всё равно что спалить одуванчик. Раз и готово. В общем, если вы вдруг планировали посетить как-нибудь Осенний Лес, должен вас расстроить: нет больше того леса.
Думаю, оно и к лучшему: меньше повесившихся поэтов – больше живых поэтов. Хорошо же? Правда, были и минусы. Я весь вымазался в саже, подпалил волосы на голове и вонял. Девочки этого не любят, а Пат, при всём моём уважении, была девочкой. Ну и вообще, кому охота являться в таком виде в гости?
Вот только, когда я добрался до её владений, все эти глупости разом вылетели у меня из головы. Домика Пат больше не было. Исчез. На его месте торчал теперь огромный средневековый замок. Чистенький, прилежный и аккуратный – одним словом, с иголочки. До отвращения белоснежный, с бесчисленными дурацкими башенками, он прямо-таки напрашивался, чтобы его разрушили или, на худой конец, осадили. Я ограничился тем, что просто плюнул на ближайшую стену и хорошенько её пнул.
Вышло не совсем ладно, потому что она она возьми вдруг и упади. Прямо на одну из башенок. Башенка завалилась тоже и, как говорится, и пошло и поехало. Через минуту на холме и следа не осталось от замка – только я и клубы оседающей пыли.
Такой стыд! Я, признаться, плохо представляю, сколько стоят средневековые замки, но оно и неважно: денег у меня все равно не было никаких.
– Попал ты, брат Сири, – говорю я себе. – Крепко попал.
Потом думаю: Может, можно ещё чего исправить, пока никто не видел? – и начинаю поднимать ближайшую стену…
Ничего, конечно, из этого не получается, и в первую очередь потому, что всё изначально было сделано на соплях. И вот представьте: стою я один посреди развалин, держу по куску картона в каждой руке, и вдруг чей-то голос восклицает чуть не над самым моим ухом:
– Боже мой! Какой ужас!
Я даже подпрыгнул от неожиданности. Оборачиваюсь и вижу принцессу. С нежным бледным личиком, в голубом платье, которое втрое её длиннее, с короной на голове и букетиком цветов в руках. Начинаю соображать, что, похоже, бедняжка собирала в лесу цветочки, пока я тут рушил её владения. Получается, она здесь живёт. Только где же, в таком случае, Пат? Переехала она, что ли, или это я заблудился? Но это бы ладно, сначала нужно разобраться с принцессой. А она не унимается:
– Что здесь случилось, сэр рыцарь? Отвечайте же! Это был дракон?
С драконом, думаю, это она удачно выступила.
– Да, ваше высочество, – отвечаю. – Дракон. Уж я его гнал-гнал… И «фу» ему говорил, и «брысь» и «плюнь» и даже «плохой мальчик» – всё без толку. Не слушает. Пока не разнёс всё вдребезги, не улетел.
По-моему, хорошо сказал. С принцессами только