полулежал в глубоком кресле, бережно прижимая к груди упакованную в узкий деревянный ящик руку. Его почерневшее от боли лицо судорожно подергивалось, и он едва слышно рычал сквозь стиснутые зубы. Командир искоса взглянул на него.
– Закурите? – спросил он.
Инженер кивнул. Командир достал папиросу, вставил ее в запекшиеся губы Инженера и чиркнул спичкой.
– Спасибо, – хрипло выдохнул тот. – Нет, не надо. Тошнит.
Папироса упала на пол. Звякнул люк, и в каюту вполз Доктор. Оба повернулись к нему. Доктор зажмурился, потер ладонью испачканное засохшей кровью лицо и сплюнул.
– Плохо, – сказал он шепотом. – Очень плохо. И часу не протянет. – Он снова сплюнул. – По-видимому, его бросило головой на распределительный щит. Знаете, тот, в моторном отделении. У него в двух местах пробит череп и сломаны шейные позвонки.
Командир опустил голову.
– Ну, а как вы? – Доктор подошел к Инженеру. – Больно? Сейчас впрыснем вам кое-что.
Он опять сплюнул и вытащил из нагрудного кармана коробку со шприцем.
– Что вы… всё плюетесь… Доктор? – с трудом выдавил Инженер.
Он хотел сказать совсем другое, крикнуть, что он не верит, что брата уже невозможно спасти… но в последний момент вспомнил, что перед ним один из лучших хирургов страны и что вряд ли такие вещи пришли бы ему в голову, если бы Механик не был его, Инженера, братом.
И он спросил вместо этого:
– Что вы… всё плюетесь?
Доктор набирал в шприц желтую жидкость из узкой стеклянной ампулы.
– Плююсь? – рассеянно переспросил он. – А… это, друг мой, эмаль. Лопнула от удара эмаль на зубах. Ну-ка, дайте руку… да не бойтесь, здоровую руку. Вот так.
Через несколько минут все спустились в нижний отсек. Там в подвесной койке лежал Механик, изжелта-бледный, с широко раскрытыми остекленевшими глазами, с розовой пеной в углах полураскрытого рта. Возле него сидел Радист. Инженер наклонился над братом.
– Леня… – тихо позвал он. – Леня!
Радист встал, прихрамывая отошел в сторону и отвернулся лицом к стене. Он и Механик были самыми молодыми из экипажа, большими друзьями.
– Леня, – еще раз проговорил Инженер.
Доктор тронул его за плечо.
– Он не слышит вас.
– И… никогда больше не услышит, – сказал Инженер. – А, может быть…
Широко раскрыв глаза, он взглянул на Доктора.
Тот опустил голову. Тогда он опустился на стул, где только что сидел Радист.
Потом повернулся к Командиру и проговорил с виноватой улыбкой:
– Вы все… уйдите, пожалуйста.
Метрах в ста от звездолета в вязком горячем грунте выкопали яму и опустили в нее свинцовый бак с телом Механика. Дали прощальный залп из карабинов. Над могилой поставили лист нержавеющей стали с выцарапанными на нем неровными буквами.
Доктор, насвистывая и изредка поплевывая, сидел за столом и выписывал из мокрых листков анализов в большую общую тетрадь. Радист копался в аппаратуре – менял лампы, лопнувшие при ударе. Вскоре вернулись из моторного отделения Командир и Инженер, оба усталые, заляпанные чем-то бурым и жирным и очень озабоченные.
– Внимание, товарищи, – сказал Командир. – Все к столу.
Давайте быстренько обменяемся информацией и решим, что делать дальше, а затем…
– Одну минутку, – прервал его Доктор. – Прошу извинения, но… Насколько я понял, положение очень серьезное, не так ли?
Командир кивнул.
– Тогда я, как секретарь организации, предлагаю провести экстренное партийное собрание. Повестка дня: «Положение звездолета ЭР-68 и…» – Доктор сделал паузу и раздельно, с ударением на каждом слове произнес: – «…и задачи членов экипажа – коммунистов по выполнению задания партии и правительства». Кто за? Единогласно. Предлагаю для ведения собрания избрать председателя и технического секретаря.
– Председателем – Командира, секретарем – Радиста, – сказал Инженер, покачивая у груди сломанную руку. – Я писать не могу.
– Так. Кто-нибудь против? Нет? – Доктор вырвал из тетради несколько листов и протянул Радисту. – Карандаш у вас есть? Хорошо. Товарищ Командир, прошу вести собрание.
Командир пошептался с Доктором, сказал что-то вполголоса Радисту и громко произнес:
– Прошу почтить вставанием память Механика звездолета, коммуниста, члена нашей организации, безвременно погибшего на своем посту.
Все встали.
– Прошу садиться. Слово для информации о состоянии энергетической и двигательной систем звездолета предоставляется Инженеру. Говорить можно сидя.
Инженер достал здоровой рукой записную книжку, раскрыл и снова закрыл ее.
– Вкратце дело обстоит так. – Он помолчал, просмотрел свои записи и быстро продолжил: – Вышли из строя реакторы номер три и пять. Остальные три тоже имеют повреждения,