я, показывала запредельное значение – минус сорок семь, отчего кислорода в воздухе явно не хватало. За пять лет нахождения в этих краях, я так и не смог привыкнуть к суровой зиме, вероятно, потому что, на улице находился не более часа в сутки. За спиной скрипнули ворота, выкрашенные синей краской, кое-где уже успевшие изрядно поржаветь:
– Прощай, Серёга, – раздался хорошо знакомый голос. – Надеюсь, ты больше не окажешься в этих местах.
– И тебе не хворать, а если суждено встретиться, то предпочту где-нибудь на берегу океана лежа под пальмой, – ответил я и махнул напоследок рукой.
Охранник, облаченный в тулуп, поверх которого был бронежилет и автомат наперевес, кивнул в ответ. Я быстро зашагал по едва заметной тропе. До ближайшей автобусной остановки примерно километр, а уж до города в разы больше. Места эти людными можно назвать только в припадке сумасшествия, точнее определенный контингент тут обретался, конечно, но не у всех возникнет желание жить с такими по соседству. Последние пять лет родным городом для меня был этот Богом забытый угол, а домом соответственно колония строгого режима. И я, из подающего большие надежды молодого спортсмена превратился в арестанта. Поначалу было тяжело, особенно морально, но закаленный спортом дух трудно сломить, если ты молод, крепок и считаешь себя невиновным, хотя с последним утверждением можно поспорить: здесь каждый третий считал искренне, что он незаконно обиженный. В первые месяцы меня пытались прессинговать здешние авторитеты, но я сразу заявил, что присоединяться ни к одной из группировок не намерен, поэтому они сколько угодно могут махать кулаками, слово свое сдержу. После трех таких «случайностей», где мне были нанесены в неравном бою увечья, от меня отстали. Нет, я не был маменькиным сынком, который не может постоять за себя, просто решил, что не хочу деградировать вконец, отвечая на все претензии мордобем, и намерен, если уж здесь оказался по воли Фемиды – развиваться. В свободное от обязательной работы время я часами пропадал в библиотеке, постигая законы материи, много занимался спортом, когда-то в юности упорным трудом мной было заработано звание КМС по баскетболу. Вот так сезоны за окном сменяли друг друга, поначалу казалось, что время стоит на месте, но, человек такое животное, что привыкает ко всему, вот и мне только стоило сродниться с окружающей обстановкой, как месяца поплыли один за другим. Во сне я видел, как радостно бегу прочь сквозь огромные сугробы, достигающие моего роста, пробираюсь навстречу лучам солнца, навстречу свободе, навстречу любимой, которая ждет меня за воротами.
И вот я здесь, стою в чистом поле, кутаясь в пальтишко, совершенно один. Ни любимой, ни друзей – жизнь чистый лист, бери карандаш и рисуй, что душе угодно. Как ни крути, а пять лет срок немалый, за эти годы отсеялись сначала друзья, которые посчитали, что знакомство со мной наносит существенный вред их репутации, а потом и любимая. Три с половиной года назад я ее отпустил, полагая, что если любишь человека по-настоящему, то непременно хочешь для него счастья, пусть с другим, но… У меня не было на нее зла и обиды, ей тоже пришлось несладко в ту пору, еще вчерашние приятели не брезговали лишний раз напомнить, где я нахожусь. Полтора года она писала письма, сначала исправно раз в месяц, потом промежутки увеличивались, доходя до трех месяцев, иногда до шести. Получив последнее письмо, которое было необычно кратким, я сжал в кулак все свое мужество и попросил жить без меня.
Единственный, кто не отвернулся – это мама. Она свято верила в мою добропорядочность, писала письма, присылала посылки, она так ждала того момента, когда сможет обнять меня не через прутья решетки, но к моей величайшей боли этот день уже никогда не наступит. Два месяца назад ее ни стало.
За размышлениями и воспоминаниями тех малоприятных дней я и не заметил, как добрался до остановки, переминаясь с ноги на ногу, дабы не окоченеть, высматривал хоть какой-нибудь транспорт. Через пару минут из-за поворота выкатил видавший виды старенький «Икарус», пыхтя, и окутывая пространство сзади себя в облако черного дыма, замер на остановке. Я вошел внутрь, занял свободно место в середине салона у окна, кое-как попытался принять удобную позу, раз уж ехать до места жительства не один час, но безрезультатно. Высокий рост в таких ситуациях минус, а у меня к сведению целых сто девяносто сантиметров, в результате ноги запихнул под впереди стоящее кресло, сладко зевнул и погрузился в приятную дрему. Когда автобус въехал в город, за окном уже стемнело, небо переливалось звездными искрами, а вдалеке виднелось зарево от Северного сияния. Да, ради одного такого зрелища, можно посетить эти северные края.
Остановиться я собирался в квартире своей мамы, пренебрегая общественным транспортом, решил пройтись пешком по городу, и спокойно осмотреться, хотя вряд ли, что здесь за такой срок что-то изменится, если уж за тридцать два года ничего нового не было построено. Из-за сильных морозов, что стояли в эту пору, людей на улицах почти не наблюдалось, может, поэтому она сразу привлекла внимание. Одна, на пустынной темной площади, закутавшись в шарф, который развивался по ветру, словно флаг на древке. Я уже собирался пройти мимо, когда девушка резко развернулась и едва не уперлась носом в мою грудь, испугано отпрыгнула, тряся головой, и произнесла:
– Извините,