oem> Часы мира идут, А в столице стоят. В Зимнем страхи живут, И двое не спят. Наследник больной. Рана – кровью большой. Коль рана… Коль кровь… Свят-свят! Он обычный мужик, Просто чернь, да и пусть. На таких сто веков Покоится Русь. Ещё одна ночь, И сомнения прочь, И он почти царь, Клянусь! Так и было потом. Фантастический сон Стал реальным, хоть шанс Один на мильон. И блага дождём, И счастливо живём. Для женщин он, да, Рождён! Все о нём говорят, Как о суперзвезде. «Он отсрочил войну» — Так пишут везде. Смотри не светись, В пропасть не провались — Таится змея В гнезде.
Игла и винил
Тому, что ниже, быть Господь постановил:
На свете есть игла, на свете есть винил.
Блеснёт в ночи Урал, прольётся бурный Нил,
А где-то здесь игла влюбляется в винил.
Влюбился невпопад, себя не обвинил,
Так слушай, как игла царапает винил.
Не важно, за кого и чем ты печь топил.
Послушай, как игла царапает винил.
Безумна, как война, как рокерский запил,
Плывёт, скользит игла, тиранит свой винил.
Такую вот игру Всевышний сотворил:
Она – твоя игла, а ты – её винил.
Я возьму это небо и солнце с собой…
В небесах висит рамка, а в рамке – портрет
Тех, кого не спасти и кого уже нет.
В небесах и надежде местечко нашлось —
Видишь, сколько вверху облаков развелось?
Я возьму это небо и солнце с собой.
Я параболу в небе рисую рукой.
Всё, что будет под ней, я в себя захвачу,
И луч солнца святого пристанет к плечу.
Снова солнечный день, снова время любить.
Там, вдали за спиной, приказал долго жить
Посеревший от дыма трубы городок.
Задержать он меня, как ни бился, не смог.
Я возьму это небо и солнце с собой,
Уходя с головой в вожделенный покой.
Упаду, врежусь в синее небо лицом,
Помолюсь да покаюсь, и дело с концом.
Город
Стоит во дворе седой старикан —
Брежневский истукан.
Почти все спят. Горит, как прожектор в кино,
Единственное окно.
Здесь так тихо, я даже слышу, как зомбоскоп
Шумит и крупным планом потрошит укроп.
В гостях у хозяйки хандра и сплин.
Такова жизнь в стёклах витрин!
Под луной городские облезлые мыши
Играют в котов на крыше.
Там нет никого их выше.
Они цари и боги района, слышишь?
Всё очень просто: в мясо и кости
Глубоко проник дух девяностых.
А я, интеллигент, соблазну поддался
Да мысленно наверх к чужакам взобрался.
Я помню эту улицу и этот двор.
Они заросли бурьяном с недавних пор.
Мэр обещал их враз замостить,
Но, видно, не стоит больше тревогу бить.
Я вижу здесь позитивный момент:
Приличный воздвигли монумент
За авторством конторского дурака
Чьей-то бесхозяйственности на века.
Я помню твой двор – на глаз и вкус он ужасен.
Но для тех, кто купался в Стиксе, он безопасен.
И даже если станет богатой держава,
Не увянет его боевая слава.
Через день там сойдутся шансонье и рэппер
(Согласись, что ещё может быть нелепей?),
Через два про твой дом и родную шарагу
Споёт их устами радийный шлягер.
Этот город – восьмое из известных чудес.
Зазеркалье, что создал Кэрролл, реально есть.
Ты – Алиса, а кто-то –