кофе в поезде! Какая роскошь появилась в наше время!
– Можно я вашей «Аленкой» угощусь? Вкус детства вспомнить захотелось!
– Конечно, а я вашу попробую, – улыбаюсь я и отламываю здоровенный кусок какого-то немецкого шоколада. Я в нем не слишком разбираюсь, но попробовать что-нибудь новенькое вообще люблю. Хотя часто такие эксперименты заканчиваются громкими забастовками моего желудка. Надеюсь, он не против нового вкуса шоколада?
– А вы не против, если я вас кое о чем спрошу?
– Да, пожалуйста. – А внутри все сжалось, как в детстве, когда стянул мамину шоколадную конфету, а над губами шоколадные усы остались, а ты об этом не знаешь, но по маминому тону понимаешь, что она все ведает, и наказание неминуемо.
– Сколько вам лет?
Ничего себе вопросик! Я расслабляюсь и говорю:
– Пятьдесят. Вчера исполнилось…
Правда, произношу это без сожаления и надрыва (спасибо, тетя Шура), а даже с каким-то задорным вызовом.
– Вот и сестре моей бы исполнилось пятьдесят. Вы меня простите, что я такой бестактный вопрос задаю. Кстати, с днем рождения прошедшим вас! Это все, что у меня есть с собой. – И протягивает еще одну такую же немецкую шоколадку.
– Спасибо.
Почему-то я утеряла вечно мешающее мне неудобство при приеме подарков, которое вызывало скорее неприятные чувства вместо радости. Шоколадка отодвигает Николаеву ложку и занимает свое торжественное место рядом с банкой варенья. Судя по подаркам, мой новый год жизни будет сладким. Наверное…
– Вы очень похожи на мою сестру. Вы знаете, она ушла в мир иной в прошлом году.
Здрасьте, приехали! То есть я похожа, и она умерла… Не нравится мне такой расклад. К этому утру с кофе и шоколадкой совсем не лепится.
Тамара, ты же вежливая, сделай подобающее случаю лицо и слушай. Твоего мнения, по крайней мере, пока, никто не спрашивает.
– Вы извините, я как-то не так выразилась… Просто вы действительно очень сильно похожи. А я еду на годовщину ее смерти. В Черняховск. Мне очень сильно ее не хватает. И ушла она так неожиданно, быстро. Мы не успели опомниться. Еще вчера она энергично заправляла своим магазином (у нее был магазинчик продуктовый), а потом неожиданно заболела. Поздно было что-то предпринимать. Один месяц – и человека нет. Вы знаете, Тамара, год прошел, а моя боль все не утихает. Я просто не могу поверить, как это может быть? Был человек – и нет человека. А она энергичной такой была, деловой. И себе дом построила, машины меняла и детям квартиру купила. Отдыхать каждый год в Турцию ездила, очень уж ей там нравилось, и менять ничего не хотела. Дом, сами понимаете, полная чаша, и она все наполняла его всякими дорогими вещами, наполняла… С личной жизнью, правда, не очень у нее сложилось. Когда перестройка началась, муж запил и ушел. Куда – неизвестно. А она рукава засучила – и давай пахать. Но, надо сказать, нравилось ей это, особенно деньги. Ради них она была готова работать и днем и ночью. Такое чувство, что жизнь она свою продала деньгам. Точнее, не деньгам, а благам, которые