p>
Лараф окс Гашалла, он же с недавних пор – гнорр Свода Равновесия, обладатель тела Лагхи Коалары, – уже успел преодолеть первый, пожирающий сознание ужас. Книга, его подруга, поставившая заурядного провинциального лодыря над всеми магами Варана, потеряна. Скорее всего – похищена. «Но мы еще посмотрим кто кого», – зловеще пришептывал внутри Ларафа какой-то новый голос.
Теперь Лараф искал не «Семь Стоп Ледовоокого». Он понимал: продолжать поиски подруги в прежней лихорадочной манере бессмысленно.
Лараф искал другую книгу. Какую? Этого-то он как раз решить и не мог.
Он вообще плохо отдавал себе отчет в своих действиях. Лараф не понимал даже толком, как и почему его занесло именно во дворец, на Буковую Горку, а не к начальнику охраны здания Свода или в Дом Внутренней Службы. Ведь, следуя элементарной логике, книгу следовало бы в первую очередь поставить на розыск.
Овель некоторое время наблюдала за метаниями своего супруга. «Он что, как-то пронюхал о моей встрече с…»
«С Эгином», – подразумевала для самой себя Овель, но даже отчетливо осмыслить это она страшилась. Никто не знал истинных границ могущества гнорра Свода Равновесия. Многие полагали, что гнорру по силам читать мысли. Особенно столь незатейливые.
«Но тогда следовало бы вести себя иначе», – обтекаемо подумала Овель, разумея, что в этом случае Лагха был бы зол, собран и, наверное, убил бы ее на месте. Или, наоборот, немедленно потребовал бы телесной близости.
– Милостивый гиазир, извольте обратить на меня внимание, – проворчала Овель, когда ей наскучила издерганная суета Лагхи, который торопливо перебирал книги в резном шкафчике. Гнорр извлекал очередную жертву, быстро осматривал ее оклад, взвешивал книгу на ладони, а после досадливо морщился и швырял себе под ноги.
– А? Здравствуйте, Овель. День сегодня препаршивый, не правда ли?
– Я бы так не сказала. По крайней мере сегодня солнечно. Не соблаговолите ли объяснить, что с вами, милостивый гиазир? Отчего вы отправили на пол мои любимые книги?
Все свои скромные запасы любезности Лараф истратил на «здравствуйте, Овель». Поэтому он не сдержался:
– Это вы называете книгами?! Да даже у нас в…
Лараф осекся и наподдал носком сапога по куче авантюрных романов, которая успела скопиться на полу. «…В Казенном Посаде таких было, как грязи», – вот о чем он промолчал.
«Роковая любовь князя Шаатты» завершила свой путь по воздуху и упокоилась у противоположной стены. Фальшивый карбункул, которым была украшена серебряная оковка корешка, выскочил из своего гнезда и покатился обратно к гнорру, легонько постукивая.
– В задницу такие книги, вот что я вам скажу! – худо-бедно достроил фразу Лараф.
Овель поймала себя на странной мысли: этот сумасшедший, потерянный, невежливый, ударенный пластом штукатурки Лагха в чем-то более привлекателен, чем тот неприступный самовлюбленный маг, которого она знала все эти годы.
По крайней мере в нем проступило хоть что-то человеческое. В иные дни от Лагхи невозможно было добиться ни одной эмоции – даже в постели. Сейчас он по крайней мере не стеснялся показаться злым!
Но существует ведь и кодекс брачных отношений вкупе с представлениями о должном и недолжном, которые следует разделять обоим супругам.
– Немедленно прекратите! – сердито топнула ножкой Овель.
Гнорр не стал препираться. Он сгреб книги в охапку, кое-как водрузил их на место и выбежал прочь.
Спустя некоторое время Лагха вернулся. Он держал под мышкой массивный том с напрочь зачернившимся обрезом. Книга была очень старой.
– Овель, ты мне нравишься. – Голос Лагхи доносился будто со дна колодца. – В смысле, я люблю тебя. Если я не вернусь до захода солнца… Впрочем, это побоку.
Не успела Овель подивиться этой пламенной тираде, как Лагху словно ветром сдуло. И уже со двора, из-за частого переплета веранды и витийств голых виноградных лоз донеслось: «Эри, прикажи, чтоб седлали гнедого, вовкулацкая погадка!»
2
Ни друзей, ни союзников в Пиннарине у него не было и быть не могло. Более того – пропажа «Семи Стоп Ледовоокого» свидетельствовала о том, что вместо друзей и союзников где-то поблизости рыщут могущественные враги.
Как это случалось с Ларафом и раньше, его незатейливый план окончательно дозрел уже в процессе совершения. А именно, когда он процедил пароль дня начальнику Виноградной Заставы (по иронии судьбы им оказался тот самый офицер, который давеча мурыжил его и Зверду с Шошей в обличье мулов) и выбрался за город.
«Более всего на свете, более чем любую женщину и более чем любую власть я желаю сейчас встречи с баронами Маш-Магарт», – талдычил Лараф вполголоса.
Он согнал гнедого с тракта, наскоро привязал его к первому попавшемуся дереву и почти бегом пустился в лес. Лес, к слову, здесь был так себе: невысокий, плюгавый, битком набитый бросовыми породами вроде ели и осины.
Как только первые сотни шагов были пройдены и Лараф уговорил