спросу с тебя хоть и нет теперь, а сменную лошадь мне предоставь – ехать буду быстро. Твои расходы отойдут сторицей – еще и постоялый двор построишь в деревне на вырученное. Топи баню, Лис, да служанку свою зови, уж больно руки у нее ловкие. Завтра с утра и отправляюсь в столицу.
Утром Ноя приветствовал обычный для этих краев промозглый туман, и он чуть ли не на ощупь выехал на дорогу. Зов сразу стал мягче, его даже словно подталкивало что-то, ведь всадник двигался в нужную сторону. Предстоял недельный переход до города Грумхельм, а там уже имелось крупное звено Святой Инквизиции, где можно было сдать оружие павших, и уже налегке отправиться в столицу. На тракте не было ни души, и неспешный топот копыт пары лошадей тут же словно впитывали клубы холодного тумана.
К полудню солнце уже пыталось пробить густую пелену, но она была настолько плотной, что прогалины встречались только на возвышенностях. Лишь к вечеру плотная стена тумана отпустила путника, тракт оставил позади болотистые места. Редкие повозки, встреченные им за день, частенько имели при себе охрану, но беспокоить одинокого путника никому было неинтересно. Провожаемый осторожными взглядами, он миновал приличное расстояние и к вечеру был весьма доволен результатом путешествия- лошади шли бодро и зов не мешал движению. Устроившись на ночлег на лесистом холме, Ной стал ожидать визита Анны, но она так и не появилась. Видимо, ребенок и женщина преобладали в ней над ведьмой, и ее можно было обидеть просто грубыми словами.
Ведьмина дочь пришла на третий день пути. Туманные ночи остались позади, и путь лежал через бескрайние поля Ромирии. Девушка вышла из придорожных кустов и подошла к костру. Ной как раз заканчивал ухаживать за лошадьми и собирался поужинать нехитрой провизией. На ней был походный камзол и высокие кожаные сапоги для верховой езды, волосы были связаны в тугой пучок на затылке, а в черных смоляных прядях красовалось фазанье перо.
– Здравствуй, мой грубый рыцарь, – она сделала насмешливый поклон и села возле костра, подобрав под себя ноги, – Я смотрю, вернул себе свои инквизиторские цацки, не боишься, что местные признают да прибьют тихонько ночью?
– Любой честный гражданин, при виде этого оружия, склонит голову и предложит свои услуги во имя Церкви. Сама-то не боишься пораниться? Книжники делали этот меч как раз для таких, как ты. С твоей мамашей он прекрасно справился.– Ной принялся с аппетитом уплетать печеный картофель, запивая его травами, заваренными в кипятке.– А что до тех, кто захочет поговорить со мной под покровом ночи – так милости просим. Всегда открыт для дружеской беседы.
– Я уже раскусила тебя. Ты грубишь и оскорбляешь меня лишь для того, чтобы я потеряла над собой контроль. Тебя ведь неплохо натаскали, волкодав. Ты знаешь, что без концентрации я становлюсь обычным человеком, которого можно так же просто убить, – изумрудные глаза Анны испытующе уставились на собеседника. Тот и ухом