Лана. Аксиния Ширяева

сестер. Сестры Ланы все были старшие, потому что Лана была самая маленькая.

      Самая старшая сестра была Любимая.

      Вторая сестра была Своенравная.

      Третья сестра была Тихая.

      Папа привязал коня к дереву и с Мамой пошел закупать продукты, муку, сахар, крупы и все такое прочее. Старшая сестра Тихая была не совсем здорова, поэтому ее оставили стеречь телегу и провизию, а Лана присматривала за сестрой. Когда Папа принес мешок с сахаром, он отдал его Лане: «Стереги!»

      У маленькой Ланы болели глазки. Никакие врачи не могли толком сказать, от чего они болят и подолгу лечили ее. Но лучше не становилось, стоило ей немного поплакать или съесть много сладкого, как глазки закрывались, болели, слезились. Поэтому сахаром заведовала она.

      Так как ей нельзя было есть сахар, она держала мешочек у себя и выдавала братьям и сестрам по кусочку, и только тому, кому хотела. Кто заслужил эту милость.

      Обняв мешок, Лана потихоньку ощупывала большие твердые куски. Так хотелось погрызть хоть чуточку. Но нельзя.

      Солнце поднималось и становилось жарко. А лето в Якутии бывает очень жаркое, такое же, как зима, только наоборот.

      Сестра сказала: «Слезь пока, я коня в тень уведу, а то жарко». Лана слезла с телеги, но зорко следила, как бы Тихая сестра не стащила сахар! Та ничего не взяла, наверняка, побоялась Ланы, отвела коня к деревьям, привязала, сама села под телегой на землю. Лана постояла рядом, стало скучно.

      Поглазела по сторонам.

      Скучно.

      Все веселые, нарядные, ходят туда-сюда, едят что-то.

      Совсем приуныла.

      Лана хотела надеть своё любимое платье в пятнышках, которое она сама называла «обкаканное лягушками платье», но Мама не разрешила, надела на нее какое-то красное платье страшное, с рюшами, его еще Тихая раньше носила. А Папа купил то платье только для нее, его еще никто не носил раньше. Новое! Ну и что, что на него лягушки покакали, оно самое красивое.

      Совсем погрустнев, девочка незаметно для себя и сестры стала бродить поблизости, правда, поглядывая на мешок с сахаром.

      А мало ли что! Вернулась, села в телегу.

      Слезла, побродила.

      Вернулась.

      Открыла мешок с сахаром.

      Куски были большие, сероватые и искрились. Очень красиво. Погладив один большой кусок, Лана взяла его в руки и покачала. Тяжелый. А какой, наверное, вкусный! Лизнула. Положила обратно.

      Слезла с телеги.

      Посидела в тени.

      Вернулась к мешку, вытащила Большой Кусок Сахара и пошла.

      – Ты куда!? – закричала вслед сестра, она не могла пойти за Ланой, бросив все добро.

      – Пойду Папу поищу, – небрежно бросила Лана.

      Стало весело! Сахар сладкий, народ вокруг радостный, поют, танцуют. Правда, Папу с Мамой нигде не видно…

      Но весело было недолго. Солнце припекало все сильнее, а Папы нет. Начала болеть голова, глаза зачесались. Сахар стал липкий и никак не грызся, как камень! Лана решила вернуться к телеге, может Папа и Мама уже там, и ждут ее и ищут! И может даже Мама плачет, думая, что Лана потерялась!

      Девочка кружила по алаасу, и никак не могла найти свою телегу и сестру. Началась паника, глазки уже очень сильно чесались. Волосики намокли от пота и торчали во все стороны. Руки были липкие и грязные. Противное красное платье с рюшами сжимало все тело, стало жарким и тяжелым.

      Лана поняла – её бросили. Они даже не стали её искать. Накупили всякого добра, сели в телегу и уехали домой. А её оставили, в наказание. За то, что она ушла без спроса, стащив Самый Большой Сахар.

      Лана ненавидела Его, этот Сахар! Он становился все тверже и тяжелей! Зайдя в лесок, девочка палкой вырыла в земле ямку и положила туда Его.

      – Я тебя потом заберу, – пообещала она Сахару, тот был не против и уютно лег на бочок в прохладную землю.

      Вздыхая и тихонечко поскуливая, Лана побрела в сторону своей деревни, очень хотелось пить. Ей предстояло пройти около пяти километров.

      Солнце припекало.

      Стояло Самое Жаркое лето за последние годы.