>Уже стемнело и россыпь звезд на небе красиво мерцала. Отвлекала от мрачных мыслей.
Где-то рядом зашевелились кусты и послышалась негромкая ругань.
– Блин, походу, я сломал эмирт…
– Тамир, уходи, пожалуйста, – тихо попросила я. – Давай завтра поговорим.
Естественно, он не послушался и уселся рядом.
– Польк, ну Польк. Ты обиделась?
– Нет, не обиделась. Просто хочу побыть одна.
– Слушай, ну ты же знаешь, что это была не моя идея. Не буду тебе врать, она мне нравится, но… я правда ничего не делал, никому ничего не говорил.
– Я знаю, Тамир, знаю. Дай мне немного времени. Я просто слишком устала. Столько всего произошло, какие-то ежедневные качели. Бродяжка – принцесса, принцесса – бродяжка, здоровая – умирающая. Надо сходить к Хэжину и выпросить успокоительное. Буду тупенькая и невозмутимая.
– Я уже.
– Тупенький и невозмутимый?
– Выпросил успокоительное. Правда, не у Хэжина, но если хочешь знать, то этого парня отчислили с первого курса медицинского факультета.
– Чего? – не поняла я.
А Тамир в ответ на мой вопросительный взгляд достал из рюкзака бутылку с темно-синей жидкостью.
– Вино. Лучшее, с Бетельгейзе.
– Я не буду пить вино, подогнанное сомнительным отчисленным медиком!
– А я не договорил, его из медиков отчислили, он пошел в кависты. И сейчас держит салон элитного вина.
С этими словами Тамир откупорил бутылку и задумался.
– А салон элитных бокалов твой знакомый не держит? – фыркнула я.
– Злая ты, Полька. Я к тебе со всей душой. Вкусненького вон принес.
– А я попросила меня оставить в покое, – напомнила. – Тебя и так в скором времени станет слишком много.
Тамир помрачнел, а мне ко всему прочему добавилось мерзкое на вкус чувство стыда.
– Ладно, извини. – Я потерла глаза. – Меня это все доканало.
– Меня, в общем-то, тоже. – Он пожал плечами. – Всю жизнь как мячик кидают.
– Как так вышло? В смысле… как ты оказался здесь?
– Легко и просто. – Тамир протянул мне бутылку, и я сделала большой глоток. Неожиданно вкусное вино разлилось внутри приятным теплом, а фруктовое послевкусие оказалось непривычно сильным. – Канопусу нужна была гарантия, что Денеб не пойдет в атаку. Противостояние двух империй могло погрузить галактику в бесконечную войну. Фортем тогда только начинал работу, ну и, естественно, на него давили. Ближний круг императора не был в восторге от его назначения. Тогда он и провернул это все. Привез меня сюда и объявил, что принц будет жить во дворце. В случае, если Денеб нарушит договоренности, меня убьют.
Я подавилась вином и закашлялась. Нет, конечно, иллюзий относительно того, что во дворце, как в диснеевском мультике, все держатся за руки и поют, я уже не строила. Но чтобы так? Мирна говорила, Тамиру было шесть, когда он приехал.
– Грессен и родители много раз пытались вытащить меня. Но безуспешно. В общем-то, я не думал, что вернусь туда, но вчера Грессену позволили со мной увидеться и он сообщил о свадьбе. Помощь Денеба оказалась достаточной ценой за мое возвращение.
– Ты скучаешь по дому? – спросила я.
Тамир долго молчал, прежде чем пожать плечами.
– Я плохо помню жизнь там. Мама, конечно, старается напоминать и не давать забыть, но это кажется каким-то сном.
– Теперь понятно, почему вы с Фортемом так ненавидите друг друга.
– Не думаю, что он меня ненавидит, – усмехнулся парень. – Скорее, ему плевать. Работа есть работа.
Я вспомнила, с каким титаническим спокойствием Фортем реагировал едва ли не на прямые оскорбления, но напоминать не стала. Мне хотелось верить, что спускать Тамиру такое отношение его заставляло чувство вины. Так образ становился благороднее. Приятно было запоминать.
– Зато ты возвращаешься домой. Это здорово, наверное.
– Не знаю. Я плохо помню жизнь там, а с мамой мы всегда говорили по голосвязи. Грессен и до моего отъезда на старшего брата смахивал слабо. Да и ты не в восторге от предстоящей поездки, так что…
Он тоскливо пожал плечами, отобрал у меня бутылку и по ощущениям выпил сразу половину. Как только печень справлялась.
– Дело не в том, что я не в восторге. То есть, конечно, мне не нравится, что меня выдают замуж просто потому, что нужно, но ведь это все равно бы случилось. Мне плохо оттого, что снова нет дома. Здесь не нужна, там… понимаешь, нет ничего, что было бы моим, где можно было бы отсидеться, где было бы хорошо. Я только привыкла к этому дворцу, перестала чувствовать себя здесь гостьей, а теперь уезжаю, потому что выгоднее мной расплатиться за военную поддержку, чем оставить рядом. Даже прийти не к кому. Не рассказать, как страшно выходить замуж или снова уезжать.
– А к нему? – голос Тамира ощутимо напрягся.
– Люк достаточно четко выразился на этот счет.