кая схема (это так-то, потому что то-то, потому что то-то, оттого что вот то-то…), но как полноценная объёмная реальность, которую можно наблюдать во все стороны, сколь угодно широко, проследить истоки её, следствия, и видеть всё множество внутренних взаимосвязей между объектами этой реальности. Такое знание обладает внутренней целостностью и согласованностью. И кстати сказать, в философии и методологии научной деятельности этот способ получения знаний признаётся сегодня наравне с другим, может быть, более традиционным в сознании обывателя, способом – последовательной выработкой логически выверенных абстрактных моделей, научных гипотез. Вспомните Менделеева с его периодической системой элементов, Ньютона с его яблоком, Нильса Бора с его планетарной моделью атома, Вернадского, Теслу, Эйнштейна, Рамануджана, авиаконструктора Антонова, Перельмана – да бог ещё знает кого, кто просто побоялся признаться…
Так что ничего «ненаучного», «эзотеричного», в этом способе добычи знаний нет. Это я вам говорю, как человек, вышедший из глубин научного мира, 12 лет исследовавший и преподававший одну из научных дисциплин в крупнейшем вузе Урала. Короче, я знаю, о чём говорю. Мне это представление о равноправии различных методов получения научного знания было вменено как обязательное: в аспирантуре я, как и множество кандидатов в доктора отечественной науки, обязан был сдать по этому делу экзамен. Сдал на пятёрку. Не списывая. В конце концов, критерий истинности любого знания не в том, откуда вы его получили, а в том, работает ли оно на практике.
Первый «пакет» этой новой картины мира открылся мне упакованным в тройной сон: сон во сне во сне. Это произошло одной, очень звёздной, ночью, ранней осенью 2009-го, под опекой вековых кедров – посреди настоящей сибирской тайги.
К тому времени я уже полжизни провёл в поисках ответов на вопросы о том, как же устроен наш мир, и где взять наиболее эффективные инструменты влияния на него. Я получил несколько корочек классического, советского ещё, образования, прошёл школу спецназа, побывал в шкуре офицера разведки, поруководил государственным научным учреждением, поучил студентов, позанимался бизнесом, восемь лет пробовал быть прилежным православным христианином, поучился в Индии, перечитал тонны научной, философской, христианской, мусульманской, иудейской, индуистской, буддистской, староверческой и эзотерической литературы, наконец, побывал в десятилетнем браке в качестве благоверного мужа (едва ли последний пункт не перевешивает все остальные) – и не найдя устраивающих меня ответов, разочаровавшись во всём, всё бросил, потерял всё «нажитое непосильным трудом», заделался полумиллиардным должником, побывал под следствием по нескольким уголовным делам под контролем государственной прокуратуры РФ с чёткой установкой: «посадить», четыре года был защищаем государством же предоставленным адвокатом, получил небывалый вердикт: «оправдан по всем статьям, но и дела никакого не было», стал отцом в новом браке, перешёл на сыроедение, скинул 40 лишних килограмм веса, чудесным образом исцелился от «неизлечимой болезни» и списка хронических заболеваний, став, по словам специалиста, «четвёртым человеком со стопроцентным здоровьем за 20 лет исследований» (при том что предметом его исследований было физическое состояние разведчиков-диверсантов, а это как космонавты, только здоровые)…
И вот после полугода этой, абсолютно здоровой, жизни и пребывания в очищенном саттвической, как говорят у нас в Индии, пищей сознании, что-то торкает мне в голову (возможно, та же жидкость, что и всем остальным – церебральная), и я, не собрав толком даже вещей, в середине сентября, перелетев полстраны вдоль, четверть проехав поперёк на автобусе, и ещё на паре перекладных – отправляюсь на несколько дней в родные места, в Хакасию – в самую что ни на есть глухую сибирскую тайгу – с кедрами, которые не обхватишь, с зарослями малины, с медведями, которые к этой малине прилагаются, и без признаков цивилизации…
Я проснулся среди ночи у потухшего костра, под бесконечно чистым, глубоким, звёздным таёжным небом. И сразу всё вспомнил…
В эту ночь, единожды заснув, я просыпался трижды.
Если коротко, то в первых двух, по глубине, снах я обнаруживал себя молодым человеком в весьма отдалённом будущем, просыпавшимся в высотке футуристического мегаполиса, успешным гражданином некоего полицейского, весьма технологически продвинутого, государства, и главную весть, новую картину мира, я получил уже во сне, приснившемся его «продвинутой» личности – на кроватях будущего…
Я много времени и усилий потратил внутри этих снов, чтобы вытащить на поверхность сознания полученную мной в третьем, самом глубоком, сне информацию, которая поначалу цеплялась за краешек осознанности всего одной фразой: «Движение от одного будущего к другому…»
Вытащив этот образ из глубин сна в первый раз, и пересказав его в реальности сна второго уровня некоему кругу лиц, я уже имел в голове чуть большую картину (пока объясняешь – глядишь, и сам поймёшь) – картину, которую однако же, вновь проснувшись, и выйдя таким образом на сон первого уровня, мне заново пришлось воссоздавать, и пока я её снова передавал кому-то, она обросла новыми деталями и подробностями. Оба раза это был довольно мучительный процесс, в конце вознаграждавшийся