больше нет, весь продан.
Прошли мимо магазина, солдат попросил подождать и зашел в магазин. Вышел сразу.
– Нет ни грамма, божится, что весь продал.
– Врет! Завтра в тридорога будет продавать.
– У меня на той улице есть еще один парень знакомый, вы идите, а я догоню.
Пока красноармеец бегал за табаком, дядя рассказал содержание писем и задачи их организации на будущее.
Мимо проходили знакомые лесорубы, и Василий попросил у них табака для ребят. С полной сумочкой Василий возвращался назад, следом за ним бежал красноармеец, догоняя его.
– На завтра хватит, а там, может, привезут. В доме собирают вещи, все моют, стирают, переезжаем на новое место. Возможно, на новом месте будем с табаком и хорошим питанием.
Василий не курил, он только за компанию с ребятами сшибал бычки. Отдав табак, он пошел домой в надежде увидеть царевну. Последние дни ему запрещали долго находиться около царской семьи. «Сделал свою работу и уходи», – говорил комиссар.
На втором этаже было тихо, полы были чисто вымыты и натерты до блеска… Подойдя к комнате, где лежал больной царевич, он услышал голос Марии и Алексея. Чуть приоткрыв дверь, он просунул голову в дверь. Царевна Мария, увидев его, быстро встала и позвала.
– Мы уезжаем, половину вещей и драгоценностей оставляем здесь, их попросту забирают у нас. Она вынула из-под царевича шелковую рубашку и подала Василию. Возьми и надень, то, что в ней зашито, тебе пригодится.
Василий под низ своей рубашки надел подарок царевны. Поцеловав на прощание царевича и царевну, он тихо вышел. В коридоре было тихо и пусто. Спустился вниз и пошел в столовую.
Повариха, увидев Василия, улыбнулась, пригласила за стол и наложила полную миску мяса.
– Съешь, Василий, дорога у тебя длинная и тяжкая.
– Что вы, тетя, я не собираюсь уезжать, мне и здесь не плохо.
– Здесь всем живется хорошо, но сегодня вы уезжаете вместе с царской семьей. Так, что, Вася, прощай и не поминай нас лихом. А то, что сболтнула, молчи. Вместе в тюрьме сидели, вместе здесь из одного котла щи хлебаем, мы свои и я тебе верю.
– А что будет с вами?
– Может, возьмут с собой, а может, выбросят на улицу.
– Если оставят здесь, идите к Вале, портрет которой я рисовал, и живите у нее.
Он вынул пачку денег и отдал ей.
– Деньги тратьте, не прячьте, они скоро будут меняться, а то пропадут. Большевики готовятся свои деньги выпускать.
Спрятав деньги и убрав пустую тарелку, повариха поставила чайник. В столовую вошли красноармейцы.
– Вот и мои соколики пришли на чай. Садитесь, я мигом вас напою чаем. Она поставила перед каждым стакан, налила самогону, дала кусочек хлеба с салом, по стакану сладкого чая.
Солдаты остались допивать чай, Василий решил зайти к Ковалевскому.
– Его нет, идите к Украинскому, они там вдвоем, – сказал дневальный.
Украинский не разрешал никому заходить в кабинет, приходили туда только солдаты, когда он их вызывал. Василий постучался, дверь открыл Ковалевский.
– Мы собирались тебя