ашения; прихоти исполнял. Да, в сексе брал много, порой больше, чем она хотела. Но ведь она тоже не глупая девочка, знала, от кого кольцо принимает и для кого свисток разрабатывала.
– Ну и похрен, – запрокидывая в себя рюмку «Белуги» с барной стойки, высказал я. – Соска и есть соска. На ее месте любая будет оказаться рада. Вот хотя бы эта.
Я наугад ткнул в толпу разукрашенных девиц из местных «золотых». Выбрал самую грудастую.
– Или эту. Мисс «раздвинь ножки».
– Да кто же спорит? – Изодский хохотнул и отвернулся от меня. Вышло так, будто поставил крест, но я все же проследил за его взглядом. Он наблюдал за девушкой в толпе.
Ее внешность резко контрастировала с окружающей обстановкой, словно в мешок с алмазами кто-то бросил кусок угля. Более скромное платье с крохотным разрезом на бедре, почти полное отсутствие макияжа и прическа «я просто расчесалась». Никакой тонны лака и нескольких часов колдовства у стилиста.
– Какая цыпа, – хищно выдохнул в свой бокал вискаря партнер.
– Ага, моя цыпа, – по-хозяйски постановил я, уже принимая решение затащить именно эту девицу в свою постель и повертеть хорошенько на члене, желательно всю ночь. – Бармен, «Маргариту» и «Мохито». Ну, или какую-нибудь другую дамскую лабуду!
Видавший виды паренек за стойкой только кивнул и через мгновение поставил передо мной «Пина коладу».
– Ворошилов, это бесполезно, – попытался остановить меня Изодский. – У нее по мордашке видно: пью только шампанское, и то, если разрешит мама. Спорим, это краля тебе не даст?
Я лишь усмехнулся, обнажив зубы.
– Даст, – самодовольно заявил я. – Еще и добавки попросит.
– Посмотрим…
Ну, и конечно же, я оказался прав.
Мне даже не пришлось запоминать ее имя. Ничего не значащий разговор, пара улыбок, обещание помочь барышне найти какого-то хрена с идиотской фамилией, которую я тут же выбросил из головы, но главное, пять слабоалкогольных коктейлей сделали свое дело.
Через пару часов я уже зажимал ее в углу и дурел от аромата моря, которым пахли ее волосы.
– Это неправильно, – слабо пищала она и тут же хихикала. – Я не занимаюсь сексом на первом свидании.
Все же верно говорят: выпила водку – береги пилотку.
– Ну зачем же такие пошлости? Оставь секс для придурков за стенкой, а я тебя уже почти люблю, детка. – Моя рука беззастенчиво скользнула под вырез ее платья…
Глава 1
Ночь. Улица. Фонарь. Океанариум…
Да-да, вы не ослышались, именно оттуда я только что вышла, а теперь иду с работы домой и мерзну.
Сейчас ноябрь, а на улице минус десять, потому что живу я в Мурманске. Здесь холодно, ветрено и, что самое жутковатое, к этому невозможно привыкнуть, даже прожив в этом городе всю жизнь.
Впрочем, я жила за городом. В том самом частном секторе, который окружает любой мало-мальски приличный город. Из плюсов – дом был своим, доставшимся от бабушки, с баней и русской печью. Из минусов – все это богатство разваливалось от старости, а денег на ремонт или реконструкцию у меня не было.
Да и откуда им взяться, если мне всего двадцать, отца никогда не видела, а мать работала вахтами, пока однажды, лет пять назад, просто не вернулась? Нашла там кого-то, решив, что пятнадцатилетняя дочь уже достаточно взрослая и самостоятельная.
Бог ей судья.
А вот бабуля ушла в прошлом году. Девяносто пять лет – приличный возраст.
Надо отдать должное, мама все же приехала к ней на похороны, помогла с организацией, потому что сама бы я точно не справилась. А после она сказала, что на дом в качестве наследства не претендует, оставила все мне и уехала, поминай как звали.
Там, на другом конце страны, у нее теперь была новая семья: муж и маленький ребенок. Я ей была не очень-то нужна. Она мне, впрочем, тоже. За годы я успела привыкнуть, что ее не было в моей жизни, поэтому и смысла менять что-то не видела.
Добравшись на последнем автобусе до своей заметенной снегом остановки, я выбралась на пустынную улицу. Как и всегда, здесь горел единственный фонарь, и если бы не удачное расположение дома буквально в десяти метрах, я бы, пожалуй, побоялась возвращаться по темным улицам одна.
По привычке открыв уличный почтовый ящик, я выгребла оттуда гору листовок и рекламы, которой щедро забрасывали распространители. На растопку пойдут!
Уже в доме, разувшись и сбросив старенькое пальтишко, я поставила греться чайник. На часах почти полвторого ночи, а у меня со сбитым графиком работы и сна еще никакой усталости.
Я бы, может, и пошла спать, но если не растоплю печь, то дом окончательно выстудится уже к утру.
Открыв заслонку, принялась разводить огонь. А после бросать на подкормку хрупкому пламени добытую рекламу. Бросала листовки по одной, не читая, пока рука сама не замерла буквально в нескольких сантиметрах от дверцы печи.
В пальцах я сжимала продолговатый конверт из плотной