свечников. Не просто складывала их на полку, протирая время от времени и хвастаясь своим богатством перед всеми желающими. Я часто использовала экспонаты, выключая свет и поджигая фитили поздно вечером, любуясь на подергивающееся от сквозняка пламя. Огонь завораживал меня, а замысловатые тени, танцующие на стенах, рождали немыслимые картины и заставляли сладко замирать сердце.
Спички я освоила еще в детском саду и даже научилась весьма успешно прятать их от воспитательницы. Сидя в кустах, я упорно опровергала расхожую фразу "Спички детям не игрушка" и почти никогда не попадалась. Возможно, еще и потому, что ни разу не устроила пожар, что удивительно. В школе я перешла на зажигалки, а в последнем классе пыталась начать курить. Хорошо, что дурная привычка не перешла в постоянную, я вовремя опомнилась, но от зажигалок в кармане не отказалась. В институте я пользовалась популярностью у любителей ходить в походы, потому что могла с легкостью разжечь костер даже под сильным ливнем, чем заслужила уважение самых заядлых фанатов туризма. Впрочем, мне быстро надоели вылазки на природу, я все равно почти ничему не научилась. Ночевать в лесу мне не нравилось, насекомые раздражали, а чашечка горячего кофе в постели была милее ночевок в палатке и уж тем более сомнительного удовольствия от купания в озере. Плавать я не любила и едва не завалила в институте зачет по физкультуре в том семестре, где занятия проходили в бассейне. Я и ванну-то никогда не принимала, исключительно душ, долго находиться в воде мне было неприятно.
Свечи я зажигала часто, и когда было радостно, и когда грустно. В первом случае мечтала, во втором – успокаивалась. Вот сейчас мне было не просто грустно, а очень плохо, и даже семь любимых подсвечников с зажженными восковыми палочками всех цветов радуги не могли поднять мне настроение. Оно упорно стремилось к нулевой отметке.
От созерцания огня меня отвлек телефонный звонок. Мельком взглянув на высветившееся на экране имя, я нажала на кнопку:
– Да?
– Никусь, я на минутку, – прошептала в трубку моя подруга Танька. – Мы с Леркой не можем дождаться завтра, так интересно, как у тебя проходит романтический вечер, что тебе Стас подарил? Буквально два слова, и все!
Ну вот, а я надеялась, что этот разговор состоится не сегодня… Но отбиваться от девчонок дежурными фразами не хотелось.
– Никак, – вздохнула я. – Мы расстались.
– Не поняла?! – крикнула Танька в трубку, а я поморщилась. – Как это расстались?! Когда?!
– Буквально два часа назад, – призналась я.
Судя по возне, у Танюхи отобрали телефон, и я услышала голос Лерки:
– Ника, ты дома? Мы сейчас приедем!
Да, наверное, это и к лучшему, совершенно не хотелось грустить одной.
– Я дома, только не там, где вы думаете, – призналась я, диктуя девчонкам адрес. Еще и это им объяснять…
О квартире, где я сейчас находилась, я узнала всего пару месяцев назад. Жилплощадь досталась от родителей, которые погибли, едва мне исполнилось два года. Папу я не помнила совсем, в память о маме сохранился неясный образ – ни лица, ни фигуры, только ощущение родного тепла и нежных рук. Родители были археологами, и последние раскопки оказались смертельными. После родов мама впервые присоединилась к отцу, и оба не вернулись из той злополучной поездки. В семейном альбоме, к сожалению, сохранилось очень мало фотографий. Судя по ним, я была очень похожа на маму.
Меня воспитывала тетя, мамина младшая сестра. Когда она осталась со мной на руках, ей было всего двадцать два года, она едва успела закончить институт. Полина так и не вышла замуж. Повзрослев, я винила во всем себя, но тетя упорно это опровергала, считая, что все дело в ее инвалидности – Поля хромала на одну ногу. К тому же тетя считала себя обязанной моей маме за то, что та забрала ее из детского дома – мои бабушка и дедушка погибли в автокатастрофе, в которой Полина и получила травму, испортившую ей всю жизнь. Но самое главное – Поля очень любила меня, а я ее. Мы давно привыкли жить вместе, и у меня не было человека ближе, чем она.
Полина работала в библиотеке, получая копейки, и до определенного момента я не интересовалась, почему мы никогда ни в чем не нуждались. Потом тетя поведала мне, что денег, оставленных моими родителями, хватит до конца жизни. Два месяца назад она раскрыла еще одну тайну – мне принадлежит однокомнатная квартира, возможно, не самая шикарная, но все-таки отдельная. Полина втайне от меня наняла рабочих, и они сделали ремонт – не евро, конечно, но вполне приличный. Сначала я обиделась, что тетя так много скрывала от меня, но она призналась, что очень не хотела, чтобы я съезжала. Однако событие двухмесячной давности заставило ее признаться. Именно тогда у меня завязались отношения со Стасом. Полина решила, что я уже достаточно взрослая, чтобы устраивать свою личную жизнь.
Стас… Мы познакомились весьма прозаически, на улице. Он подбросил меня до института, куда я, по своему обыкновению, опаздывала. Букетно-конфетный период был весьма недурен, я летала на крыльях любви, и вскоре начала оставаться у Стаса на ночь. Он снимал квартиру, переехав в город из области, и делал успешную карьеру как ведущий менеджер в фирме по продаже