Луговые мастера. Андрей Платонов

в ядовитая. И название у ней малое – Лесная Скважинка. Скважинкой она прозвана за то, что омута в ней большие: старики сказывали, что мерили рыбаки глубину деревом – так дерево ушло под воду, а дна не коснулось, а в дереве том высота большая была – саженей пять.

      Народ у нас до сей поры рослый. Лугов – обилие, скота бывало много, и харчи мясные – каждое воскресенье.

      Только теперь пошло иное. На лугах сладкие травы пропадать начали, а полезла разная непитательная кислота, которая впору одним волам.

      Лесная Скважинка каждую весну долго воду на пойме держит – в иной год только к июню обсыхают луга. Да и в себя речка наша воду начала плохо принимать: хода у ней засорены. Пройдет ливень – и долго мокреют луга, а бывало, враз обсохнут. А где впадины на лугах – там теперь вечные болота стоят. От них зараза и растет по всей долине и вся трава перерождается.

      Село наше по-казенному называется Красногвардейское, а по-старинному – Гожево.

* * *

      Жил у нас один мужик в прозвище Жмых, а по документу Отжошкин.

      В старые годы он сильно запивал.

      Бывало, купит четверть казенной, наденет полушубок, тулуп, шапку, валенки и идет в сарай. А время стоит летнее.

      – Куда ты, Жмых? – спросит сосед.

      – На Москву подаюсь, – скажет Жмых в полном разуме.

      В сарае он залезал в телегу, выпивал стакан водки и тогда думал, что поехал на Москву. Что он едет, а не сидит в сарае на телеге – Жмых думал твердо. И даже разговаривал с встречными мужиками:

      – Ну што, Степан? Живешь еще? Жена, сваха моя, цела?

      А тот, встречный Степан, будто бы отвечает Жмыху:

      – Цела, Жмых! Двойню родила! Отбою нету от ребят!

      – Ну ничего, Степан, рожай, старайся, воздуху на всех хватит, – отвечал Жмых и как бы ехал дальше.

      Повстречав еще кой-кого, Жмых выпивал снова стакан, а потом засыпал. Просыпался он недалеко от Москвы.