проблемы со зрением, и он всегда старался выехать пораньше, чтобы насладиться дорогой домой в свете дня. Однако на этот раз он задержался.
Темнота… Он не любил ее. Одно дело – сидеть дома у камина, тогда почему бы и нет, он не имел ничего против того, что земля так повернулась, что вокруг наступила ночь, нет-нет, это даже очень уютно. Налить себе стаканчик чего-нибудь. Завернуться в плед на диване, пока за окном просыпаются ночные животные, а холод начинает по-настоящему брать свое, так что трещит в бревенчатых стенах. Но в машине?! Так далеко от дома?! Нет, такое ему не нравилось. Пенсионер сбавил скорость и придвинулся еще ближе к лобовому стеклу. Он купил новые мощные фары на машину – яркие огни, для таких случаев, как этот. Он включил их, как только на небо набежали облака, закрыв последний крошечный источник слабого света, который давала луна. Внезапно в воздухе повисла ледяная беззвучная мгла. Пожилой мужчина сделал глубокий вдох, и у него на секунду промелькнула мысль остановиться и подождать. Конечно, это идиотизм, господи. На улице почти минус двадцать, а он вдали от людей. Надо просто дотерпеть. Приложить все усилия. Он уже как раз собирался включить радио, чтобы найти что-нибудь бодрящее, когда фары внезапно осветили нечто, при виде чего он непроизвольно подскочил.
Черт подери.
Перед ним на дороге кто-то стоит.
Какого?..
Пятьдесят метров.
Двадцать метров.
Десять метров.
Он в отчаянии втопил педаль тормоза, почувствовал, как сердце выпрыгивает из груди, костяшки пальцев на руле побелели, мир почти рухнул перед его глазами, когда машина наконец остановилась.
Пенсионер сидел в машине и хватал ртом воздух.
Какого хрена?
На дороге перед ним стоял маленький мальчик.
Не двигаясь.
С посиневшими губами.
С рогами оленя на голове.
I
Апрель, 2013
1
Кудрявый десятилетний мальчик сидел на банке маленькой лодки и изо всех сил старался не издавать ни звука. Он бросил беглый взгляд на отца, сидевшего на веслах, и почувствовал, как внутри все потеплело. Снова в гостях у папы. Наконец-то. С последнего визита прошло уже достаточно много времени, после того как мама услышала о произошедшем здесь в прошлый раз. В папином доме в лесу, почти на горе, который мама называла хибарой. Мальчик пытался объяснить, что для него неважно, что папа не готовит такие же обеды, как мама, или что он курит в доме, или что в гостиной висит ружье. Оно же для куропаток, а не в людей стрелять, но мама и слышать ничего не хотела. Больше никаких посещений, она даже в полицию позвонила, или не в полицию, но как бы то ни было, кто-то пришел поговорить с ним, и за кухонным столом записывал в блокнот, и с тех пор папу он не видел. До этого момента.
Мальчику очень хотелось рассказать, что с последнего приезда он прочел много книг про рыбалку. В библиотеке. Что теперь он знает много названий: сиг, голец, мольва, форель, семга; что в таких озерах, как это, не водится щука, потому что щуке нравится прятаться в камышах. А здесь камыша нет, только нечто похожее на болото у кромки воды. Но он ничего не сказал, потому что усвоил: на рыбалке не разговаривают, разве что очень тихим голосом, и только если папа заговорит первым.
– Первая поездка на Сварттьенн в этом году, – прошептал отец и улыбнулся сыну сквозь бороду.
– Здесь всегда так здорово, – прошептал мальчик в ответ и почувствовал, как тепло снова разлилось по телу, когда отец подмигнул ему.
Мальчик много раз пытался объяснить это маме. Насчет папы. Что ему так нравится находиться здесь – птицы за окном, аромат деревьев… Что деньги не играют никакой роли, что папа не виноват, что никто не хочет покупать его рисунки, что можно обедать, не помыв руки, без скатерти на столе. Но она не желала слушать, и ему порой так трудно было подобрать слова, что он перестал пытаться.
В гостях у папы.
Он поднял взгляд к облакам в надежде, что они скоро исчезнут. Звездное небо. Вот когда приходит рыба. Он снова перевел взгляд на отца, на его сильные руки, тихо рассекающие веслами черную, как уголь, воду, и ему захотелось сказать, что он тоже тренировался и скоро сам сможет грести. Но он промолчал. Тренировался он не в спортзале, куда ходила мама, туда с детьми нельзя, но он делал то же самое дома в своей комнате, отжимался и приседал практически каждый день в течение почти полугода, и да, он много раз смотрел на себя в зеркало, но мышцы не особенно увеличивались. Тем не менее, у него был план. Возможно, к следующему лету. Может быть, тогда сработает. Он уже представлял, как это произойдет: он зайдет в ворота с рюкзаком за спиной, может быть, в футболке, похожей на те, что носили мужчины в мамином спортзале, с большими бицепсами на руках, которыми можно грести, чтобы папа мог сидеть на банке, пока сын сам будет управляться с веслами.
– Рыбалка без пива – не рыбалка, – прошептал папа и еще раз подмигнул, наклоняясь и открывая одну из банок, что лежали на дне лодки.
Мальчик