нул на нее поверх очков и, озадачившись, задержал взгляд на девушке. Давно жил он один, а два с половиной года назад приютил Иришу, стала она ему вместо внучки или дочки – неважно. Главное, как будто всю жизнь с ним жила, в общем, скрасила бессмысленное существование.
Человек он на вид крепкий, не худой и тем более не толстый, несмотря на семьдесят пять лет – здоров, если не считать скачущее давление, да и то это явление редкое, к счастью. Тельняшки носил летом и зимой: летний тельник без рукавов, а зимой с рукавами, сверху свитерами утеплялся.
Сидела Ириша в профиль к нему за круглым дубовым столом времен двадцатых годов прошлого века, накрытым клетчатой скатертью с бахромой, упираясь в столешницу ладонями. Сидела, подавшись вперед, словно хотела проникнуть сквозь все эти непонятные цифры, из которых складывается изображение в телевизоре, и очутиться там, на мокром городском асфальте среди полицейских. Но его поразил не столько зачарованный вид Ириши, сколько интонация – тихий голос и вдруг откуда-то взявшаяся сила в нем, а также нечто отчаянно-безысходное, спрятанное глубоко внутри, уловил дед Тема в голосе приемной внучки.
– Бирюзу люблю, но не в таком же сочетании.
Невольно он перевел взгляд на цветную картинку, правда, тускловатую, так ведь событие случилось в вечернее время. И сморщил дед свой картофельный нос, выражая неудовольствие, ибо на экране… Одно и то же показывают: криминал на криминале, будто все добрые дела закончились.
Ну, молодая дама лежит с простреленной грудью, пятно черное расплылось до самой шеи; лица не разглядеть: и далековато, и отвернуто от камеры. Зато рыжие волосы во всей красе – так и сияют под искусственным освещением.
Любил дед Тема рыжих баб, жена его была рыжая да конопатая, а еще жаркая: обнимешь – и огонь по жилам течет вместо крови. Иришка тоже рыжая, но без веснушек, а жаль – веснушки задорной делают женщину, притягательной, непохожей на других.
Не понял дед, что так захватило девушку, за два с половиной года он впервые видел Иришу перевозбужденной. При всем при том она прилагала немало усилий, чтобы не выплеснуть из себя все то, что копилось в ней, возможно, не один год. Между прочим, отличалась она от всех баб, встречавшихся на его веку, как раз умением держать себя на уровне. Уровнем дед называл воспитание, а все остальное – лишь приложение к этой необходимой и наиболее важной составляющей человеческой породы.
Однако теперь дед Тема иначе посмотрел на экран, силясь понять, что ж там такого захватывающего увидела Ириша? И слух подключил, а то ведь забот полно, о них думал во время своего занятия, а занимался он исключительно важным делом – сетку плел, чтобы браконьерить на речке.
– …без десяти девятнадцать вышла из машины и направилась в ночной клуб «Саламандра», – бодренько вещал женский голос за кадром, предыдущую информацию дед Тема, разумеется, пропустил. – Спустя всего несколько секунд из-за угла выехал мотоциклист, затормозил, перегородив дорогу Ирме Шубиной, и выстрелил в нее два раза с близкого расстояния. Камеры видеонаблюдения зафиксировали этот момент…
Картинка на экране сменилась, дед понял, что репортаж уже смонтирован, а не ведется в реальном времени. Изображение стало хуже, но ненамного, вид сверху: молодая женщина, захлопнув дверцу автомобиля, сделала несколько решительных шагов вперед. Появился мотоциклист, два выстрела – и женщина падает в замедленном темпе, словно пьяная, а не убитая.
Дед Тема, забыв про свою работу, поднял седые брови, отчего резче обозначились морщины на лбу, вытаращил бледно-голубые глаза, громко возмутившись:
– Человека, пусть женщину, но убивают! А они нам это показывают во всех подробностях! Зачем? Чтоб молодежь училась, как стрелять в людей?
Не удалось ему вовлечь в разговор Иришу, а ведь они частенько обсуждали новости за вечерним чаем. Телик теперь у деда… мечта, а не телик: большой, широкий, плоский, все на нем видно, даже буквы видно без очков. Иришка купила! Она же умница, работает у тутошнего олигарха помощником, а в свободное время помогает соседской ребятне с английским и русским. Бесплатно! В свое время ей помогли, теперь она долг отдает, но люди продуктами возмещают уроки, а это немало. Иришу в школу звали! Не хочет. Говорит, преподавать системно вряд ли сможет, немного помочь – другое дело.
На экране тем временем молодой и внешне очень примечательный мужчина, зло сверкнув глазами из-под нахмуренных бровей, резко выбросил руку к камере и закрыл пятерней объектив под комментарий журналистки, которая, наконец, показала себя:
– Муж убитой отвечать на наши вопросы отказался, впрочем, для него эта пятница в прямом смысле стала черной. Следствие тоже пока не может назвать предварительных версий… или не хочет. По слухам, светская львица Ирма Шубина последнее время отличалась скандальными выходками…
– Ишь, растрещалась, замухрышка! И чего это некрасивых девок берут в журналистки? – забрюзжал дед Тема, вовлекая Иришу в диалог. – Глазу приятно должно быть, когда он телик смотрит…
Но экран просто-напросто заворожил ее! Не видела, что ли, убиенных? Каждый день показывают то в кино, то в новостях, то в передачах. Нет, она