и его свита уже так близко, что говорить о них небезопасно. Я роняю взгляд и, хотя ненавижу это, опускаюсь на колено и стискиваю зубы. Рядом то же самое делает Тарин. И не только она.
«Не смотри на нас, – думаю я. – Не смотри».
Проходя мимо, Валериан дергает меня за заплетенную в рог косичку и задерживается, хотя его приятели идут дальше.
– Думаешь, я вас не видел? Вы с сестрой в любой толпе выделяетесь. – Он наклоняется. В его тяжелом, жарком дыхании ощущается запах медового вина. Мои пальцы сами сжимаются в кулак, словно чувствуют близость ножа. Но в глаза Валериану я все же не смотрю. – Какая унылая, невыразительная физиономия.
Он еще раз сильно дергает меня за косичку. Я моргаю. В животе сворачивается кольцом бессильная ярость. Валериан смеется и идет дальше.
Ярость сгущается в стыд. Жалею, что не ударила его по руке, хотя и понимаю, что от этого стало бы только хуже.
Тарин видит что-то в моем лице.
– Что он сказал тебе?
Качаю головой.
Кардан останавливается возле мальчика с длинными медными волосами и крошечными, как у бабочки, крылышками. Мальчик не поклонился, он смеется, и Кардан делает выпад. Не успела я моргнуть, а сжатый в камень кулак принца вылетает и бьет паренька в скулу. Тот падает, а Кардан, наклонившись, хватает одно из его крылышек. Оно рвется легко, как бумага. Мальчик тонко, пронзительно кричит и, кривясь от боли, сворачивается в комок. Интересно, быстро ли у фейри отрастают крылья? Я знаю, что бабочка, потерявшая крыло, летать уже не сможет.
Придворные замирают и хихикают, но это длится секунду-другую, никак не больше. Потом, словно ничего и не случилось, все снова поют и танцуют. Веселье продолжается.
Так у них принято. Кто-то встал у Кардана на пути, и его мгновенно и жестоко наказали. Одних изгоняют из дворца, а иногда вообще отлучают от Двора. Ломают.
Кардан проходит мимо мальчишки, похоже, уже позабыв о нем. Как хорошо, думаю я, что у него пять достойных братьев и сестер, и он вряд ли доберется когда-нибудь до трона. Представить не могу, что у него будет больше власти, чем сейчас.
Даже Никасия и Валериан переглядываются со значением. Потом Валериан пожимает плечами и следует за Карданом. Зато Локк наклоняется и помогает пареньку подняться. Друзья подхватывают несчастного и уводят, и именно в этот момент Локк поднимает голову. Его рыжевато-коричневые лисьи глаза встречаются с моими, и зрачки расширяются от удивления. Я замираю, а сердце пускается вскачь. Напрягаюсь, готовясь к очередной порции насмешек, но тут уголок его рта поднимается. Локк подмигивает, словно признает, что попался, как будто у нас с ним какой-то общий секрет. Как будто на самом деле он не считает меня презренной, а мою смертность заразительной.
– Перестань на него таращиться, – одергивает меня Тарин.
– Ты разве не видела… – начинаю объяснять я, но она не дает договорить – хватает за руку и тащит к лестнице, к нашему выступу из мерцающего камня, где мы можем спрятаться.
– Не нарывайся