я голоса,
Незаметно исчезаю в полумраке,
Рассыпая щедро чудеса…
Его можно увидеть на крыше каждый вечер, в любое время года и любую погоду, он появляется, когда первые струйки фиолетовых сумерек нежно вплывают в город. Имя его никому не известно, звать его некому, а за глаза он прослыл Музыкантом. Музыкант молод, у него длинные золотистые волосы, глаза цвета весенней травы, тонкие проворные пальцы и единственный костюм сумеречного цвета с цилиндром. Он всегда появляется в новом месте со своей необычной гитарой, будто бы созданной из лунной дорожки, снятой с зеркальной глади реки, и играет на ней, бережно перебирая струны левой рукой, в то время как пальцы правой искусно танцуют на грифе. Гитара, оживающая под чуткими прикосновениями, поет о неведомом, забытом и чудесном, о снах, мечтах и надеждах.
Люди судачат, что Музыкант всегда исполняет одну и ту же мелодию, меняя лишь ее настроение, кто-то считает, что он знает песню души каждого человека, и потому она каждый раз новая и не повторяется никогда, запомнить ее невозможно, напеть не получается, но все сходятся лишь в одном – это самая необычная музыка из того, что они когда-либо слышали. Говорят, она приносит с собой ощущения и оживляет воспоминания: некоторым явственно ощущается давно забытый вкус бабушкиных пирогов с клубникой, кому-то – страстное танго самого прекрасного вечера в своей жизни, другие же просто наслаждаются запахами, привычными и незнакомыми, но неизменно приятными. Люди вообще много чего говорят, особенно когда не знают правды, но никто не встречал Музыканта дважды, и потому подтвердить или опровергнуть множественные теории некому. Точно известно лишь то, что он всегда сидит, беззаботно устроившись на самом краю крыши в обнимку с гитарой лунного цвета, а по его левую руку стоит цилиндр – самая большая загадка странного юноши. Если проходящий по улице человек поднимет голову и посмотрит на Музыканта, он на мгновение оторвется от струн, опустит руку в цилиндр и кинет прохожему розу. Маленькую чайную розу, опускающуюся точно в руку. С теми, кто выбросил цветок, не происходит ничего особенного. Те же, кто сохранил его, рассказывают о бессмертии цветка, остающегося даже годы спустя таким же, как в первый миг. Говорят, те, кто поймал изумрудно-зеленую розу с острыми гранями лепестков, становятся удачливы в делах и богаты, счастливчики, поймавшие похожую на капельку круглую синюю розочку, не знают болезней, желтые цветы с волнистыми краями даруют успехи в творчестве, красные помогают найти любовь, истинную, крепкую, и не растерять ее в суровом течении будней, неказистая розочка цвета кофе с молоком приносит мир и благополучие в семью… еще Музыкант дарит белые, черные и фиолетовые цветы. Первые, по догадкам, приносят абсолютное счастье, вторые никто никогда не ловил, считая предвестниками скорой погибели. А третьи, по слухам, ловятся к чуду.
Осенний ветер задувал в рукава фрака, и пальцы мерзли, стоило хоть на секунду остановить их бесконечный бег, в воздухе висела мелкая морось, дыхание вырывалось изо рта белым паром, но сегодня Музыкант был особенно весел – ему нравились праздники. С крыши он с интересом смотрел на свечки, уютно сияющие в тыквенных головах, манящие теплом и смутно напоминающие о каком-то неведомом ему самому доме, он разглядывал через оконные стекла детей, наряженных привидениями и мумиями (два излюбленных костюма экономных матерей: старая простыня или пара рулонов бинтов), любовался улыбками и праздничными застольями. Гуляющих было много, и он раздал уже все сегодняшние цветы, кроме бархатистой черной и крохотной фиолетовой розочки.
«Хочу чего-нибудь горячего» – подумал он, наигрывая название пунша и ощущая во рту вкус пряного яблочного напитка, когда в переулке появилась девушка. Она остановилась перед крышей и решительно вскинула вверх лицо, обрамленное короткими черными кудрями. Виски пронзила огненная стрела боли, сквозь пелену перед глазами медленно всплывали мутные картины прошлого, ее ласковый смех, мягкие прикосновения к волосам… Музыкант вздрогнул, так сильно, что чуть не упал вниз, не уронил гитару, не скинул шляпу… но тут же взял себя в руки, весело улыбнулся и уронил вниз розу, черную, как уста его гитары. Он не видел судьбы цветка, его глаза застилали соленые капли, на губах сияла счастливая безмятежная улыбка, он обнял гитару покрепче, опустил руку в цилиндр и изо всех сил сжал в ладони оставшийся цветок.
Эрика неохотно ушла с работы: в тишине мастерской было пусто и спокойно, дома же одиночество было тягостным. Она даже не стала ничего украшать, но купила все атрибуты праздника – по привычке. Сумка с покупками так и стояла в углу кухни, наполненная свечами и гирляндами, конфетами и печеньем, пряниками, специями… Эрика только вырезала фонарь из тыквы и поставила на подоконник, в смутной надежде заманить заблудшую душу брата на огонек.
Раньше они вместе украшали дом к каждому празднику, но брат пропал еще в начале года, а полиция бессильно разводила руками – сбежал, мол. Нагуляется и вернется. Эрика знала: если бы мог, вернулся.
Город был прекрасен, как никогда. Узкие улочки пересекались разноцветными гирляндами в виде крохотных привидений, причудливо искажаемые висящей в воздухе дымкой, на каждом углу разглядывали прохожих совсем не страшные тыквы,