>
Время теперь летит слишком быстро. Ещё, наверное, не придумали этому определения. Что меньше минут? Секунды. А меньше секунд? Милисекунды? А ещё меньше? Микро? Нано? Атто? Это всё ничто, по сравнению с течением времени здесь. Слишком быстро. Слишком.
При жизни я читала, что когда наступает та самая последняя минута, загорается свет, который зовёт, на который нужно идти… Вот только никакого света не было. Никакой последней минуты не было. Как не было и голоса, который бы позвал.
Я ничего не поняла. И, к тому же, я не помнила своих последних минут. Время остановилось, как будто кто-то нажал на паузу. А потом полетело, как в ускоренной перемотке на старом видеомагнитофоне.
День за днём я пересматривала все свои двадцать три года. А самые важные мгновения как будто кто-то выделял стоп-кадром. Это всё было так быстро. Я пересмотрела всю свою земную жизнь за ту единицу времени, которая стократ меньше секунды. Это было как вспышка. Раз – и всё.
Не было страха. Я просто принимала предлагаемые обстоятельства. Не спрашивала. Не пыталась понять «зачем».
Я плыла по предлагаемому течению. Плыла, потому что идти не могла. У меня больше не было тела.
«Что я теперь представляла из себя?» и «Кем я сейчас была?» – это были первые вопросы, которые прозвучали где-то внутри меня не моим голосом. Так, наверное, звучал мой внутренний голос…
«Ты маленькая часть большого Духа. Ты – Душа. Которая ещё не стала частью нематериального начала. Ты ещё сама по себе. Ты ещё помнишь своё тело и выглядишь так, как выглядело оно. Для тех, кто видит тебя там.» – пришёл ответ.
Кто его послал? «Я.» Как будто я должна узнать по голосу. «Изначально ты будешь меня только слышать. Потом увидишь. Позже…»
Я не была удивлена. Я просто не понимала. А потом я приплыла в комнату, где лежало моё тело. Над которым склонилась женщина. Я подплыла ближе и узнала в ней свою земную мать.
Она скорбела и плакала. Я не чувствовала своего отклика на её боль.
Свеча, которая спокойно горела возле моего портрета на столе, с моим приближением стала искрить.
Почему? Всегда мучил этот вопрос.
«Энергия Души очень сильна вне тела. И ещё сильнее энергия Духа. Ты можешь потушить её, стоит только подумать об этом…» – тихий ответ пришёл почти сразу.
Но я не стала об этом думать. Я подплыла ещё ближе к телу и посмотрела на лицо. Я не испытала ни страха, ни жалости.
– На кого ты меня оставила… – Всхлипывала та женщина, поглаживая мою мраморную ладонь и вытирая свои щёки чёрным траурным платком на своих плечах.
И тут в моей голове прозвучал ответ ей. Моим внутренним голосом. Это открылось мне как истина, которая была одной из важных, но не осознанных там, на земле. Я была тебе никем. Ты была мне проводником там, тут я сама по себе. На кого я тебя оставила? На себя. Прости…
Свеча затрещала сильнее. Это привлекло внимание тех, кого не было в этой комнате. Они стали заходить сюда и наполнять пространство этой маленькой комнаты своей скорбью ко мне и жалостью к моей матери.
В каждом из присутствующих я кого-то узнавала, кого знала при жизни: родственников, друзей, знакомых, соседей, коллег по работе. Ни к кому из них меня не тянуло сейчас. Они все были как серые мрачные тени, излучающие боль через вытекающие слёзы, которые высохнут через девять дней. Или через сорок. Может быть, через год.
Как будто по щелчку я оказалась сверху их всех и смотрела на их головы. На своё неподвижное тело. Их голоса отдалялись, стихали. Переходили в шёпот и вовсе замолкали. Я слышала только себя – «это всё теперь неважно». Только я по-прежнему не знала, что важно.
Потом был крематорий. Моё тело не закрывали крышкой и не предавали съедению червям, не засыпали горстями земли и не ставили на мне крест. Здесь мне это было безразлично. Но я помнила, что там это было важно для меня.
Открытый гроб медленно заехал в печь. Вспыхнул огонь. Моё тело горело. Но здесь я ничего не чувствовала.
Для меня весь этот ритуал длился меньше секунды. Но я услышала шёпот из толпы: «Это был самый тяжёлый час в моей жизни…»
Час. Здесь не было этой единицы времени.
Когда огонь полностью потух – пепел от моего тела собрали в антикварную урну и отдали моей матери. Я смотрела на её дрожащие бледные руки и по-прежнему не ощущала жалости или сострадания к ней.
Почему? «Ты больше не связана с ней…» А с кем я связана? «С тем, что в этой урне. Когда кто-то будет к ней обращаться – ты будешь возвращаться сюда снова и снова…» А теперь я могу уйти? «Ещё не время…»
Но здесь нет времени! Я смотрела на скорбящих родственников и друзей и не знала, что мне делать дальше…
Мой пепел привезли на кладбище и поставили урну на место возле урны с пеплом моей бабушки. Рядом поставили мой портрет, перевязанный чёрной лентой. Люди стали подходить и класть возле него цветы. Живые. При жизни мне редко дарили цветы…
Как бы долго люди не рыдали, стоя возле моей урны,