где «надо» себе говорил бы только он сам. И опомниться не успел, как оказался сельским священником, а деревня та была – за шестьдесят километров от райцентра. Дачников тут не водилось, не было тут ничего, что их бы приманило – ни речки, ни озера, ни хорошего грибного леса поблизости.
Колхоз, который был тут когда-то, благополучно скончался. Памятью от него осталось несколько полутёмных грязных коровников, откуда до сих пор несло навозом. Пыталась построить своё хозяйство пара новоявленных фермеров, но большинство жителей – молодых и средних лет, ездило всё-таки на работу в город, хоть и далеко.
Чем держалось село? Славной своей историей – когда-то в здешних местах и Стенька Разин гулял, и восставали крестьяне против большевиков в лютые времена продразверстки. И что любопытно – руководила восстанием девушка, выпускница Смольного института. Как могла она, тростиночка, умевшая танцевать на балах, но ясное дело, пороху не нюхавшая – как могла она поднять мужиков – Бог весть! Как легко можно было догадаться, бунт подавили большой кровью, Шурочку эту прилюдно расстреляли, а хлеб выгребли до зёрнышка. Но память осталась.
Ещё тут была и военная история, без которой не обойтись в России. Как и из всех – великих и малых – городов и сёл, забирали отсюда мужиков на фронт в годы Великой Отечественной. Назад вернулось – пятеро. И теперь стоял на крохотной площадки перед школой обелиск в память погибших.
Ещё было в селе несколько родников, по легенде, освящённых самим Николаем Угодником. Во всяком случае, он тут когда-то кому-то являлся. Поэтому ездили сюда и из соседних деревень, и из райцентра за святой водой – облиться из ведёрка, да с собой набрать. На Крещение, да на Ивана Купала было тут столпотворение.
Построили в селе и музей – стилизованную «под старину» избу. Во дворе стояли декоративный колодец и настоящая телега. Специально для заезжих гостей держали топор и поленницу – можно было и дрова попробовать порубить.
В самой же избе выставили напоказ то, что удалось собрать, обойдя старожилов. Мебель прошлого века – столы и лавки, домотканую одежду, вышивки, посуду. Туристы ездили. Особенно им нравилось застолье, завершавшее экскурсию – чай с чабрецом, пироги, а то и самогон.
Скромными своими достопримечательностями да щедрыми туристами и держалось пока село.
А храм тут был хороший – большой, светлый, деревянный – и дерево ещё золотистого цвета, как яичный желток, не потемнело. Построил его предшественник Антона, который затем «ушёл на повышение», уехал в областной центр, в епархию.
Конечно, местные живо заинтересовались, почему Антон приехал один, без матушки, и тут же через церковную старосту Валентину Сергеевну вызнали, что матушки никакой не предвидится, что семьи у батюшки нет, и не будет, и что дан им обет безбрачия. И, конечно, попытались его опекать, проявлять женскую заботу и откармливать.
– Так я у вас скоро в рясу не влезу, – смеялся Антон, и продолжал