понимается способность видеть то, чем мы являемся, знать, чем мы являемся, знать, что мы можем позволить себе раскрыться. Мы можем позволить этим сырым и грубым невротическим качествам «я» капитулировать, можем выйти из круга своих мечтаний и предвзятых идей.
Мы должны отказаться от своих надежд и ожиданий, как и от страхов, и двигаться прямо по направлению к разочарованию, работать с разочарованием, войти в него, сделать его своим образом жизни; а это очень трудная вещь. Разочарование – добрый признак изначальной разумности. Его нельзя сравнить ни с чем: столь оно точно, очевидно, непосредственно и остро. Если нам удаётся раскрыться, мы внезапно начинаем видеть, что наши ожидания несущественны в сравнении с реальностью ситуаций, с которыми мы сталкиваемся. А это автоматически приносит чувство разочарования.
Разочарование – лучшая из колесниц, которой следует воспользоваться на пути Дхармы. Оно не подтверждает существования нашего эго и его наваждений. Однако, если мы погружены в духовный материализм, если мы рассматриваем духовность как некую часть нашего накопления учёности и добродетелей, если духовность становится способом создания репутации, тогда, разумеется, весь процесс самоотдачи оказывается полностью искажённым. Если мы рассматриваем духовность как способ создания удобства и покоя, тогда всякий раз, испытывая нечто неприятное, переживая разочарование, мы стараемся дать этому факту рассудочное объяснение: «Конечно же, это акт мудрости со стороны гуру; потому что я знаю, я совершенно уверен, что гуру не делает ничего в ущерб мне. Гуруджи – совершенное существо, и всё, что он делает, правильно. Всё, что он делает, делается для меня, потому что он – на моей стороне. Так что я могу себе позволить раскрыться, могу без опасений покориться ему. Я знаю, что гуру ведёт меня по верному пути». В подобном отношении есть что-то не совсем правильное. В лучшем случае оно простодушно и наивно. Мы очарованы вызывающим благоговение, вдохновляющим, величественным и красочным аспектом «гуруджи». Мы не смеем вообразить себе никакого иного отношения. Мы вырабатываем в себе убеждение, что всё переживаемое нами представляет собой часть нашего духовного развития. «Я сделал это, я пережил это, я достиг всего своими силами, я знаю почти всё, потому что прочёл книги, и они подтверждают мои представления, мою правоту, мои идеи. Всё совпадает».
Мы можем также проявлять сдержанность иного рода, по-настоящему не проявляя покорности и не капитулируя, поскольку мы чувствуем себя этакими утончёнными, умудрёнными и почтенными людьми. «Разумеется, мы не можем отдаться этой грязной заурядной уличной картине реальности». У нас появляется чувство, что каждый раз, когда мы делаем шаг на пути, по которому идём, мы ступаем прямо на лепесток лотоса, и мы вырабатываем особую логику, которая соответствующим образом объясняет всё, что с нами происходит. Если мы падаем, мы заранее обеспечиваем себе мягкое падение, предотвращаем внезапный толчок. Но покорность не включает