сразу же упала в кровать.
И выспаться, вроде, знатно удалось, никто не будил, в доме стояла нереальная тишина. Вот это-то и было подозрительно. Поэтому, когда проснулась, решила обойти весь дом.
Оглядела все зорким взглядом: ну, что ж, везде относительный порядок, разбросанных вещей немного, а на кухне – так вообще стерильная чистота. Где же они ели-то вчера вечером? Все припасы целы: все так же стоят на столе каша и сыр, прикрытые чистыми холстинками, и ни одной грязной посудины. Неужели к господину Бруксу снова ходили в гости и ужинали у него? Нет, я конечно, не против, но нужно же и совесть иметь. Зачем напрягать лесничего каждый вечер?
Я понимаю, что им внимания мужского не хватает. Что я понимаю в разных мужских занятиях и разговорах? Но госпожа Брукс уже смотрит на меня косовато, а я ведьма гордая и не привыкла быть кому-то обязанной. Мне можно. Мне все жители округи чем-то обязаны, а я им – ни-ни. Вот только отпрыски мои благоверные в долги меня перед населением вгоняют. Не порядок! Куда же они запропастились?
Накинув вязаную фру Линес шаль (это она в благодарность мне связала за то, что я ее мужа от пьянства отвадила), я вышла на улицу и пошла, уже было, к дому нашего лесничего, да притормозила…
Дверь в лаборатории была неплотно прикрыта. Не может быть! Просто быть этого не может! К своей лаборатории я отношусь бережно и трепетно, и вчера, я точно помню, что взяв настоек и трав для разрешения от бремени фру Варги, я самолично закрыла замок, добавив несколько закрепляющих заклинаний для верности. Не мог никто войти! Вора просто бы убило на пороге. Убило! Убило?
Я опрометью кинулась в лабораторию. Подбежала, дверь приоткрыта, заклинания сняты. Распахнула дверь и…. обессилено присела на землю. В ногах правды нет. Сейчас я посижу, воздухом подышу и начну разбираться. Кто же сюда проникнуть мог и такого бардака мне наделать?
Стоял стойкий запах серы, столы были раздвинуты, табуретки вообще перевернуты, пол устилали мелкие и крупные осколки от колб, реторт и бутыльков. Одна стена моей раньше абсолютно белой лаборатории (люблю, знаете ли, чистоту и порядок) темнела прожженной чернотой и небольшим сквозным отверстием на задний двор. Отверстие, конечно, маленькое, едва– едва кисть руки можно просунуть, но все равно – непорядок.
Шкаф с порошками и травами был распахнут настежь, и травы эти, раньше стоящие в логическом и геометрическом порядке, теперь составляли одну большую общую массу.
Плевать! Я рысью кинулась в кладовку, где в углу стоял мой драгоценный кованый сундук с навесными замками, опоясывающими цепями и с самыми важными документами и книгами в моей жизни (да-да, родовой гримуар в нем тоже обитал).
Фу-ууу! От сердца отлегло. Цел мой сундучишко-то! И замки и цепи – все на месте.
Так! Без бутылки не разобраться, а поскольку на дворе утро раннее, значит, буду пить кофе.
И вот, пока я варила этот кофе тут же в лаборатории (благо и зерна, и мельница, и спиртовка – все здесь присутствовало), меня стали одолевать подозрительные мысли.
Где это мои мальчишки шляются? Почему сегодня так тихо с утра было? Почему никто не гасал по дому? Почему я не слышала визгливых мальчишеских голосов и обязательного: « Мам, а мам, а можно … мам, а мам, а Стив меня бьет… мам, а мам, а что мы есть будем…».
Т-а-ак! Все-таки добрались до святого святых! Нет! Не верю! Стивену всего тринадцать… Знаю я его силу, немаленькая, конечно, для его-то возраста, но мою вряд ли перебьет. У Грега обещает быть что– то особенное, но не сейчас же, не в десять? А про Рональда и говорить не стоит. Шестилетний малыш еще не все буквы-то выговаривает правильно. Вспомнилось его любимое слово – «фааалетовое», он его освоил месяц тому назад. А теперь оно у него означает и любимый цвет, и любимое настроение и вообще словечко для определения всего ….
А кто тогда? Живем мы на отшибе, почти в лесу, до ближайшей деревни не меньше двух миль, все окрестности просматриваются, никто незамеченным не проскользнет, да и не рискнут деревенские ссориться с черной ведьмой госпожой Альмой Рильке. Ближе всех к нашей усадьбе расположен домик лесника господина Брукса. Они со своей женой наши ближайшие соседи, и мальчишки мои гостят у них частенько. Господин Брукс – ни-ни, никогда не сделает мне ничего плохого. Я ему верю!
У них с женой Фридой деток своих нет, бог не дал, вот они с моими-то и занимаются. Как родные, ей богу. И если Фрида, нет-нет, да иногда с тоской посмотрит на моих крепеньких ребятишек, нет-нет, может и словечком их окоротить, то Сэм любит их беззаветно и все-все им разрешает. Он их и в лес берет, и охоте учит, и на рыбалку в ночное ходят.
Так, кто же, господи, дверь-то мою взломал? И куда мои таракашки разбежались? Знать, вину чувствуют. Или сами вломились, или знают кто. Надо искать.
Допила кофе, пожевала даже в раздумье гущу, опомнилась, сплюнула и пошла к господину Бруксу.
Лесная тропинка вилась вокруг нашей усадьбы, углубляясь в лесную чащу. Десять минут, и я на месте. Домик лесника открылся передо мной как на ладони.
Хозяйство хорошее у лесника-то нашего: и дом крепкий, и сараи, и хлев просторный. Положительный и хозяйственный