ма Кэрролл творчески пересказывает хронологию появления первого воздушного шара. Скучать вам не придется, неожиданностей здесь предостаточно: приключения, шелковые сорочки, белоснежная овечка, Мария-Антуанетта, шпионы… ах да, и находчивая, умная девочка, которой есть что скрывать. «Небесные преследователи» поведают вам свою историю с таким искренним энтузиазмом, что полеты вам покажутся настоящим волшебством! Держитесь покрепче, ребята, и приготовьтесь к взлету!
Посвящается всем, чьи имена не вошли в книги по истории
Один – слезу утри
1[1]
Я дожидаюсь полуночи. С последним ударом церковных часов я пускаюсь бежать по мостовой, едва касаясь булыжника загрубевшими пятками. Анноне уже затих, засыпая: жители задвинули ставни, потушили свечи. Городок сопит, погружаясь в дремоту. А мне только того и нужно: я наконец осталась наедине со звездами, и впереди маячит обещание награды за мои труды. Эта часть города с темными и извилистыми, как звериные лазы, улочками зовется Гнездом. Приличные, законопослушные граждане сюда не заглядывают. Да и вам бы не захотелось. Я-то темноты не боюсь: когда промышляешь воровством, дневной свет куда опаснее.
Однако сегодня, должна признаться, нервишки у меня пошаливают: я вся вспотела, хотя стоит холодная мартовская ночь. А все потому, что меня почти против воли впутали в одно дельце. Так называемый клиент подсторожил меня в сумерках у кафе «Крылышки».
– Это ты Сорока? – с места в карьер спросила женщина. Она оглядела меня с ног до головы своими странными бледными глазами, словно у пастушьей собаки.
Подбоченившись, я уставилась на нее в ответ.
Интересно, что она подумала обо мне… о девчонке, слишком смуглой для этих краев?
– А что? Вы-то сами кто будете?
Нельзя доверять незнакомцам, которые называют вас по имени.
– Меня зовут миссис Делакруа. Мне сказали, что я найду тебя здесь. Тебя и эту твою… птицу.
Она имела в виду Коко, моего ручного петуха. Сейчас он – как и всегда, впрочем, – сидел в сумке, которую я специально смастерила для него и носила через плечо.
– А еще мне сказали, что ты лучшая воровка на многие мили вокруг. Если это правда, то я с радостью предложу тебе небольшой заказ.
Не поймите меня неправильно: я не закоренелая преступница. Я никого не убивала, лошадей не крала. Я – карманница, пальцевых дел мастерица. То горбуху хлеба стяну, то пару монет, просто чтобы нам с Коко не умереть от голода. Я забираю у богатеев то, что они по глупости оставляют на виду, так что в каком-то смысле это даже урок, а не преступление. Я работаю в одиночестве и заказов не беру. Так проще.
Однако ей, этой миссис Делакруа, страшно хотелось, чтобы я принесла ей ларчик из дома на Рю-де-Сантим. В своем простом черном платье она выглядела вполне прилично, почти как гувернантка или монахиня. Интересно, подумала я, почему она сама не может пойти и забрать этот ларчик?
– Простите, миссис, но я на заказ не работаю.
Судя по всему, ответ ее не обрадовал. От ее пронзительного взгляда у меня по телу побежали мурашки. Я решила, что доверять миссис Делакруа не стоит, и уже развернулась уходить.
– У меня хитростью отобрали то, что принадлежит мне по праву. И мне нужно вернуть содержимое этого ларца, – чуть ли не с мольбой в голосе объяснила она. – Прошу, не отказывай сразу. Подумай над моим предложением.
И что бы вы думали? Она раскрыла ладонь (кстати, на ней были перчатки – дорогие, ладные, из хорошей кожи), и я увидела у нее в руке пять золотых. ПЯТЬ!
Естественно, я тут же передумала.
– Ладно, – ответила я быстро. – По рукам.
Она бросила взгляд на Коко:
– Но птицу с собой не бери. Еще поднимет шум.
– Нет, миссис, он будет сидеть тихо.
И я не врала: с тех пор как я спасла его с арены петушиных боев несколько месяцев тому назад, Коко по большей части спал, ел червей и отращивал новые блестящие перышки взамен выщипанных. Я ни разу не слышала, чтобы он кукарекал.
– Птицу не бери, – повторила миссис Делакруа.
Мне не хотелось его оставлять. Но и лишаться пяти золотых тоже было неохота.
И вот теперь я направляюсь к реке, как и приказала мне миссис Делакруа. Я оставила Коко под забором недалеко от места, куда я должна буду принести ларец. В глубине души я даже рада: завтра утром, представьте себе, я смогу заплатить за свой завтрак. Может, даже куплю себе пирог с каштанами в дорогущей пекарне «У Ланселота», что на Рю-Антуан!
Однако я все еще нервничаю. Ладони совсем взмокли. Теперь меня охватывают сомнения насчет пяти золотых. Видимо, работа предстоит серьезнее, чем я думала: иначе почему миссис Делакруа стала бы платить мне такую заоблачную сумму?
Перемахнув через мост, я до глаз натягиваю на лицо