рия.
Люди глядят на наличие перьев…
Мы не ангелы, парень…
Агата Кристи, Би-2, А мы не ангелы, парень©
Джерри лежал на спине, изучая взглядом потолок, где ближе к одному из углов была малозаметная трещина, напоминающая по форме раздвоенный змеиный язык. Больше деть взгляд было некуда. Кровать без спинки, изножья и ножек, никаких тумбочек и шкафов, стальная дверь, зарешёченное окно с непробиваемым стеклом, открывающееся строго по расписанию. Идеально белое постельное бельё, высокие потолки такого же снежного цвета. Комната была неприлично огромной в своей пустоте и светлой настолько, что поначалу это раздражало глаза. Тот неприметный «язычок» был самой интересной деталью в ней.
Камеры по периметру помещения, день и ночь фиксирующие всё, что происходило в его стенах, не найти было угла, в котором возможно было бы укрыться от их всевидящего безучастного ока.
Бесшумно работали вентиляция и кондиционер, даря прохладу в жаркий летний день. За это нужно было сказать спасибо, иначе бы в замкнутом пространстве с наглухо закрытым окном можно было задохнуться.
Полтора года Джерри провёл в этой клетке, из которой было никуда не деться. А до этого были другие. Свой шестнадцатый день рождения он встретил в следственном изоляторе.
За то время, пока длилось следствие, Джерри так и не признал, что действительно совершил те преступления, в которых его обвиняли. Но этого и не требовалось, против него свидетельствовали слишком весомые улики. Даже суд был скорее формальностью. Судебный процесс прошёл за закрытыми дверями с малым количеством присутствующих. Зачитали обвинения, выслушали самого подсудимого и прочих и вынесли приговор. Судья звучно ударил молотком по трибуне, знаменуя конец разбирательства и начало чего-то неизвестного, очень сложного.
Ян был бы рад, если бы Джерри понёс наказание за свои деяния по всей строгости закона, но уважение к почившему другу не позволили ему остаться в стороне. Он объяснил всё полиции и настоял на том, чтобы Джерри прошёл тщательнейшую психиатрическую экспертизу, сам изначально взялся его обследовать, но его быстро отстранили от участия в деле, потому что у него были личные мотивы, которые могли помешать объективности исследования.
Полиция подняла дело «о мальчике из ниоткуда», изучила его вдоль и поперёк, заново перепроверила каждый факт, но ничего нового не удалось выяснить. Для медицинской экспертизы это послужило основанием для постановки неподтверждённого диагноза: «Диссоциативное расстройство идентичности» или – раздвоение личности. Вместо колонии Джерри отправился в местное учреждение принудительного лечения, а после его перевели в столицу.
Так он оказался здесь, в огромном овальном здании белого цвета, рассчитанном всего на четыреста постояльцев. Здесь лечились только «лучшие» – самые уникальные случаи со всей страны, те, с кем по разным причинам не справлялись больше нигде. Убийцы, насильники, истязатели с самыми сложными, извращенными и необъяснимыми формами душевных болезней. И среди них затесался ещё совсем юный парень с кукольной внешностью, потому что и его случай был слишком непонятен. Очевидно, он был болен, психически здоровый человек, тем более ребёнок, не пошёл бы на такое. Но и доказать наличие заболевания никак не удавалось.
Это место было почти секретным. Про него знали те, кто работал в нём, а обычным обывателям эта информация была ни к чему. Те же, кто проходил здесь лечение, предпочитали не распространяться об этом.
По факту больница, но больше – тюрьма самого строго режима. Исключительно одиночные палаты: стандартные и для буйных, что объясняло несоответствие размеров учреждения с тем, скольких пациентов оно могло принять. Решётки на всех окнах, пятиметровый забор. Вооруженная охрана, имеющая приказ открывать огонь после первого предупреждения, потому что они имели дело не с простыми людьми, а с психически больными преступниками. Если такой человек не остановится после первого оклика, значит, он не сделает этого и на второй раз, потому что не отдаёт себе отчёта в происходящем. Сухая и жестокая логика, рассчитанная на то, чтобы любой ценой не позволить никому бежать, пока его не сочтут достаточно здоровым для возвращения в обычную жизнь.
Продуманное до мелочей внутреннее расписание – чтобы в каждой из четырёх столовых за раз находилось не более сорока человек. То же самое обстояло и с прогулками – они были распланированы по времени и дням. Душа и туалета в палатах, конечно же, не было, потому что они несли прямую угрозу в том случае, если пациент захочет что-нибудь сделать с собой. На окнах не было карнизов, не было никаких выступов на стенах, за которые можно было бы зацепить самодельную верёвку. Всё учтено и идеально просчитано, чтобы у человека не было выхода.
Оказавшись в стенах невольной лечебницы, Джерри выкидывал самые разнообразные этюды, кидался из стороны в сторону, тщательно продумывал каждую версию своей правды и неукоснительно следовал ей до тех пор, пока её не приходилось сменять на новую. Он пытался притвориться шизофреником, причём весьма талантливо, утверждал, что на убийства его толкали голоса. У них даже были имена, он в красках и весьма