безжизненных до этого глазах блеснула ненависть. Изогнув тонкие бескровные губы в издевательской ухмылке, от чего бледное лицо превратилось в жутковатую маску, инквизитор спросил:
–Ну? Не надумал сознаться? Ничего больше не хочешь добавить?
Висящий на цепях человек никак не отреагировал. Совершенно никак. Инквизитор прекратил улыбаться и, нахмурившись, с угрозой в голосе сказал:
–Учти, ты всё равно будешь казнён. Огонь земной спасёт тебя от огня адского. Но, если ты признаешь свою вину и покаешься, то церковь избавит тебя от лишних мучений. Обещаю, что тогда перед сожжением тебя удушат. Согласись, что гореть заживо несколько неприятнее, чем сгореть мёртвому.
Снова никакой реакции. Инквизитор посмотрел в глаза палача и едва заметно качнул головой, указывая на допрашиваемого. Но, как ни мало было движение головы судьи, палачу этого хватило. Он давно уже привык понимать даже беззвучные приказы.
Шагнув к пытаемому, с равнодушным выражением лица палач запустил грязные пальцы в не менее грязные и спутанные длинные волосы. Рывком дёрнул волосы назад, от чего голова жертвы ударилась в стену с глухим стуком. Допрашиваемый не издал ни звука.
Палач сокрушённо покачал головой, тяжело вздохнул и, обернувшись к инквизитору, хрипло сказал:
–Всё. Кончился.
Инквизитор нахмурился и сурово сжал губы:
–А ты куда смотрел? Почему не сберёг? Нам еретики живыми нужны! Чтобы смогли покаяться и очистить свои души! И только после этого они смогут умереть на глазах всего народа! Вот кого мне теперь на костёр отправлять? Тебя? Не хочешь?
Палач пожал плечами и чуть развёл руками:
–Могу и я пойти. Только кто тогда будет врагов церкви допрашивать?
Инквизитор криво усмехнулся:
–Да, другого такого, как ты, не скоро найдёшь. Но смотри!– Он погрозил пальцем.– Инквизиции нужны кающиеся еретики, а не мёртвые мученики!
Уже грубее палач возразил:
–Не моя вина, что он умер. Я Вас предупреждал. Но Вы не послушали.
Не желая вдаваться в споры (тем более что палач абсолютно прав), инквизитор рывком встал и вышел из подземелья.
На этот раз прийти в себя оказалось намного трудней, чем обычно. Человек не смог сдержать тихого протяжного стона. Но всё равно – его стойкость вызвала бы уважение даже у самого злейшего врага. Этот человек всего лишь застонал! В то время как любой другой на его месте кричал бы во весь голос от дикой, невыносимой боли.
Человек попробовал пошевелиться. В то же мгновение тьма милостиво накрыла его сознание непроницаемым покровом, который не даст ощущать жгучую боль в растерзанном долгими пытками теле.
Когда же это произошло? Кажется, пятьдесят лет назад? Или шестьдесят? Да какая теперь разница? Главное, что это было давно. Очень давно. Естественно, по меркам простого человека. Обычного смертного, так сказать. Хотя, как говорит Учитель, смертны все. Но все необычны.
Учитель! Тогда он хотел его убить! Или погибнуть самому. В то время ему это было безразлично.
Большинству людей может показаться странным, что человеку безразлично, победить – или умереть. Но с ним приключилась именно такая история.
Даже находясь без сознания, человек тихо засмеялся. Конечно, тело осталось недвижимым. Губы даже не пошевелились. Засмеялось, так сказать, сознание человека. Его душа, если угодно.
Это – тоже подарок Учителя. Один из многих и многих даров тому, кто когда-то хотел его смерти. Это – всего лишь крохотное умение из сотен тысяч других, дарованных ему Учителем. И мириадов знаний.
Человек вспомнил тот день, когда, как ему казалось, жизнь оборвалась. Тогда в мир вошло новое страшное число – тринадцатое, пятница. Тогда ужас объял душу человека целиком, посеяв в сознании растерянность и гнев.
Он не мог понять, как всемогущий бог допустил такое беззаконие. Почему его наместник на земле решил уничтожить ставший родным человеку рыцарский орден. Почему никто не вступился за незаслуженно оболганных и жестоко казнённых воинов христовых.
Человек сам чудом спасся. Исключительно благодаря счастливому стечению обстоятельств. Хотя, как говорит Учитель, случайностей не существует в природе. Им просто нет места. Неожиданности могут произойти, да и происходят, благодаря их природе, исключительно в хаосе. В их же реальности случайностей просто не может быть.
Теперь, вспоминая трагическую гибель соратников, бывший рыцарь испытывает лишь тихую грусть. Да и то не потому, что они умерли. Ведь Учитель раскрыл ему истинное значение смерти. Бывший тамплиер жалеет лишь, что его погибшие товарищи при жизни не узнали того, что стало известно ему, далеко не лучшему из их среды. И спасшемуся лишь потому, что в ночь беззакония он разделил ложе с дочерью подвластного ему крестьянина.
Но, как бы он ни относился к Филиппу и Клименту, но именно благодаря их алчности и зависти началась его новая жизнь. Полная чудес, новых знаний и захватывающих дух открытий.
Итак – он смог спастись. В течение трёх с половиной