ь о своем путешествии в Египет. Я планировал сделать что-то типа средних размеров очерка. То, что вышло, своим объемом наводит на мысль об исчерпывающей энциклопедии для путешественников.
Вовсе нет. Тем более, что и путешествия-то настоящего не было – обыкновенная турпоездка. Просто пытаясь писать о Египте, я постоянно отвлекался от материала и фактов, сбивался на типично русские, чрезмерно глубокие и абсолютно бесполезные философские рассуждения. И вообще то и дело писал не про Египет, а про себя в Египте – или же просто про себя. Даже историческим фактам, мною изложенным, не стоит слишком доверять. В действительности я лишь примерно представляю, кто где правил, когда и от чего умер. Я привожу факты в таком виде, который кажется мне наиболее подходящим к тексту и излагаемым мыслям. Не пытаюсь никого обмануть или что-то передернуть – упаси бог! Просто не утруждаюсь точной проверкой всего излагаемого. Зачем? Я же не пишу исторический материал. А всего лишь пытаюсь не дать впечатлениям от моей поездки умереть вместе со мной.
Так что уж прости меня, читатель. Пишу, как умею – прочитай и напиши лучше, если сможешь.
И прими без раздражения эти записки – то смешные, то грустные, то увлекательные, то утомительные. Пропускай неинтересное – но все-таки прочитай.
Луна, конечно, – она и в Африке Луна.
Но тем не менее уверен, что ты узнаешь что-то новое. Даже если успел побывать в Египте.
Потому что разные люди видят по-разному даже совершенно одинаковые вещи.
«Смерть пахла в России иначе, чем в Африке»
Строчка Ремарка пришла в голову, едва открылась дверь самолета и мы вдохнули отравленный воздух Москвы.
В самом деле. Еще несколько часов назад под крылом была Африка. Чистые просторы незагаженных пустынь, кристальная пустота, прошитая нитями живого, янтарного света, дотягивающегося до самолета сквозь десятикилометровую толщу воздушного пространства. Света, льющегося с земли, вселяющего надежду в души путешествующих сквозь ночь…
…Вокруг Москвы, насмехаясь над людской беспомощностью, уже который месяц горели торфяные болота. В воздухе стоял, плавал и слоился сероватый удушливый смог. Сам город и его окрестности напоминали огромное, недавно разваленное кострище.
Вопреки заверениям классика, дым отечества не отличался ни сладостью, на приятностью. От него сразу запершило в груди и вместо дум об отечестве возникла ассоциация с газовой камерой. Подумалось даже о нацистах нацистами: «Циклон» их отечества по крайней мере имел действительно приятный запах.
Но об этом – отдельно.
А сейчас я просто ощутил себя снова на постылой российской земле.
И спонтанно возник диалог, способный соперничать не только с Ремарком, но и самим русским классиком.
– Что-то меня тошнит, – пожаловалась перед посадкой моя соседка, веселая татарская девочка с цветочным именем из Казани.
– Естественная реакция нормального человека на прибытие в Россию, – успокоил ее я.
Москва
Нет ничего удивительного в том, что мои египетские воспоминания пошли сразу с конца.
Просто возвращение в Россию после счастливого двухнедельного отсутствия побудило броситься в воспоминания, чтоб хотя бы мысленно еще немного побыть не здесь.
Вот и начали сами собой рождаться эти записи.
Нежные вздохи об ушедшем, романтические грезы, – правда, крепко приправленные черной злобой на окружающую жизнь.
А как могло быть иначе, если сравнение цивилизованной российской столицы (живущей и непрерывно цивилизующейся, правда, за счет всей остальной России) с дикой Африкой как-то сразу пошло не в пользу первой.
Очутившись в аэропорту, на островке ночной Москвы, заполненной все тем же удушающим дымом, я ощутил новый прилив ненависти к российским правителям, и особенно к здешнему – римейкеру великой кепки.
В диком Египте, на краю нецивилизованной Африки, в протянувшейся на несколько десятков километров вдоль Красного моря Хургаде из любого места в любое можно доехать за один египетский фунт (примерно 7 рублей). Чтобы ночью добраться из «Шереметьева-1» в «Домодедово», нужно заплатить таксисту 3000 рублей.
Совершенно очевидно, что мэрии наглядней восстановить несколько храмов в центре города, нежели наладить круглосуточную работу муниципального транспорта между московскими аэропортами. Тем более, что правителей в любом аэропорту ждет «мерседес» с синим проблесковым маяком. А что до остальных россиян – которым в любой город мира приходится лететь из Москвы – так это проблемы столь частного масштаба, что на них просто стыдно оглядываться воистину великим деятелям.
Отчаянные мысли нарастали по мере истечения времени, отделяющего прибытие из Африки от убытия отсюда. Потом – когда появилась-таки первая и в меру дорогая маршрутка до Речного вокзала – и дальше в метро, несущем нас прямо к нужной станции «Домодедовская», эмоции начали ослабевать. Но в одном месте (не помню, где именно, поскольку давно подолгу не жил в Москве) поезд