и жизненно необходимую миссию. Рожденный женщиной-рабыней, оплодотворенной законсервированной спермой Агамемнона, темноволосый Вориан мог проследить свою родословную от времен титанов и глубже в прошлое, на много тысячелетий, к эпохе Дома Атрейдесов в Древней Греции, начиная от другого великого Агамемнона. Благодаря статусу отца юный Вор, которому едва исполнился двадцать один год, был воспитан и обучен на Земле под руководством и присмотром мыслящих машин. Он был одним из привилегированных «доверенных» людей, которым разрешалось свободно перемещаться, обслуживая Омниуса.
Вориан читал все рассказы о своем славном происхождении, записанные отцом, который хотел документально закрепить свое торжество. Вор считал великое произведение генерала титанов не просто литературным шедевром, скорее это был священный исторический документ.
Впереди от рабочего места Вориана капитан «Дрим Вояджера», самоуправляющийся автономный робот, не допуская ни единой ошибки, проверял работу инструментов и приборов. Металлическая, отливающая медью кожа Севрата плотно обтягивала человеческие формы корпуса, сделанного из полимерных волокон, стальных несущих конструкций, гелевых контуров и раздутых пластиковых мышц.
Проверяя аппаратуру, Севрат стучал по клавиатуре дистанционных сканеров и поглядывал в порт иллюминатора своими нитевидными оптическими сенсорами. Делая свое дело, капитан-робот играл на нервах подчиненного, второго пилота-человека. Севрат имел странное и неприятное обыкновение плоско шутить.
– Вориан, что ты получишь в результате скрещивания свиньи и человека?
– Что?
– Тварь, которая много ест, сильно воняет, но не способна ни к какой полезной работе.
В ответ Вориан вежливо хмыкнул. Шутки Севрата служили еще одним доказательством того, что роботы не способны по-настоящему понимать юмор. Но если бы Вор не смеялся, то Севрат выдал бы еще одну шутку, потом еще, и так до получения желаемой человеческой реакции.
– Ты не боишься сделать ошибку, рассыпаясь в шутках во время проверки работы приборов?
– Я не делаю ошибок, – сказал Севрат. В стаккато его механического голоса прозвучали стальные нотки.
Вориан просиял, приняв вызов.
– Ах вот как! Но что будет, если я сломаю какую-нибудь деталь и нарушу жизненно важную функцию корабля? Мы здесь одни, и я, в конце концов, всего лишь склонный к обману человек, твой смертельный враг. Этим я отплачу тебе за все твои ужасные шутки.
– Я мог бы ожидать такого от низшего раба или от ремесленника, но ты этого никогда не сделаешь, Вориан. Тебе есть что терять.
Сделав зловеще плавное движение, Севрат повернул свою гофрированную медную голову, обращая еще меньше внимания на системы управления «Дрим Вояджера».
– Но даже если ты это сделаешь, я сразу же вычислю поломку.
– Не надо меня недооценивать, медноголовый старик. Отец учит меня, что, невзирая на многочисленные наши слабости, наша козырная карта – это непредсказуемость.
Улыбаясь,