сски:
– Рахмон Джураевич? Извините, что беспокою так поздно. Мне вас рекомендовала одна наша общая знакомая. Наташа… Ну, вы понимаете, о ком я. Очень нужна ваша помощь. Вы даже не представляете, насколько это важно. Не могли бы мы с вами встретиться?
Сафаров замешкался и заерзал в кресле. Тут, в небольшой и нищей среднеазиатской республике, русских почти не осталось – большинство уехало еще в девяностые, во время гражданской войны. Немногочисленные русские всегда считались в городе продвинутой и культурной публикой, и сам факт дружбы с ними заметно поднимал статус местного жителя. Единственная Наташа, которую Рахмон лично знал, была любовницей Тофика Хайдарова, его непосредственного начальника, хозяина преуспевающей фирмы по устройству местных жителей на работу в Москве. В любом случае рекомендация «от Наташи» прозвучала очень веско.
– Да, да, конечно! – заулыбался Сафаров и, с трудом подбирая русские слова, выстроил вполне вежливую фразу. – Чем я могу вам помочь?
Опять наступила пауза. Рахмон прислушивался к дыханию звонившей, а та, наверное, – к дыханию Рахмона.
– Это нетелефонный разговор, – наконец произнесла женщина глухим голосом.
– Почему, э?
– Время такое. Так вы мне поможете?
– С удовольствием! – повеселел Сафаров. – Давайте завтра, в ресторане «Фарогат», крайний столик у окна. Скажем, в восемь вечера.
– У меня неотложное дело, – печально и с придыханием сказала звонившая. – Мне крайне желательно встретиться с вами именно сегодня. И чем быстрее, тем лучше. Дело жизни и смерти. Понимаете?
Рахмон мельком взглянул на циферблат дорогих швейцарских часов. На сегодняшний день у него уже были свои планы, в которые никак не хотелось вносить коррективы. К тому же через несколько дней он должен был отбыть в Россию по служебной надобности, а это означало, что на парочку месяцев о кайфе придется забыть.
– Может, все-таки перенесем? – несмело предложил он.
– Наташа мне сказала, что вы человек добрый, справедливый и отзывчивый, никогда не отказываете в помощи друзьям ваших друзей… Впрочем, если хотите, она сейчас сама вам перезвонит.
Это явно не входило в планы Сафарова. Такой звонок мог всерьез и надолго испортить отношения с Тофиком Хайдаровым – одним из самых влиятельных людей в республике. Какому мужчине понравится, когда его любовницу впутывают в служебные дела с его подчиненным?! Да и как знать – может быть, Тофик уже в курсе этого звонка, но по каким-то причинам не хочет быть засвеченным?
– Нет, если хотите, давайте встретимся сегодня, – поспешно предложил Рахмон, лихорадочно прикидывая в уме, что это за такое неотложное дело, которое могло побудить неизвестную сослаться на Наташу, и не относится ли просьба к его будущей поездке в Москву. – Говорите, когда и где?
– Через двадцать пять минут, перекресток улиц Рудаки и Солнечной, как раз напротив чайханы. Рядом с ней будет стоять «Тойота Камри» серого цвета, с тонированными стеклами. За рулем – я. Побеседуем прямо в машине, у меня дело всего на пять-десять минут. Я хочу задать вам несколько вопросов и, если возможно, попросить о помощи. В случае положительного ответа в долгу не останусь, – многозначительно сообщила звонившая.
И модель автомобиля, невероятно дорогая для этого города, и сам факт того, что эта женщина умеет водить машину, окончательно расположили Рахмона в ее пользу. Это также наводило на мысль, что сумма вознаграждения за десятиминутное дело будет немаленькой.
– Могу ли я рассчитывать пригласить вас потом в какой-нибудь хороший ресторан, по своему выбору? – окончательно осмелел Сафаров.
– Думаю, вы сможете рассчитывать и на нечто большее, – интимным тоном пообещала подруга Наташи. – У меня действительно не терпящий отлагательства вопрос. Значит, договорились: жду вас через двадцать пять минут. Надеюсь, вы не опоздаете? Я человек пунктуальный и ценю это качество в других людях.
Короткие гудки известили об окончании разговора.
Рахмон приосанился, развел плечи и взглянул на свое отражение в зеркале. К сожалению, он не тянул на галантного кавалера. Брыластые щеки, рано налившиеся зеленоватым восточным жирком; блестящая из-под редких волосков лысина; огромный живот, колышущийся, словно грелка… Разве что строгий серый костюм и дорогая обувь несколько облагораживали его облик. Хотя сам Сафаров и предпочитал традиционный в здешних местах длиннополый халат, однако для предстоящей встречи с неизвестной европейская одежда была несомненным козырем – не в халате же садиться в дорогущий лимузин!
Спустя пять минут Рахмон, поспешно закрыв офис, с портфелем в руке шагал по направлению к улице Рудаки, находящейся в двух кварталах. Редкие фонари выхватывали из полутьмы унылые картины азиатской нищеты: низкие глинобитные дома, тряпье на веревках, кучи гниющего мусора… От арыка, идущего рядом с дорогой, тянуло зловонием.
На перекрестке дымила жаровня, над ней замер толстый торговец. На сломанных ящиках сидели чернявые оборванцы и, дуя на блестящие от жира пальцы, ели запеченную баранину. Сафаров остановился и с наслаждением